– Должен сказать, это будет во всех отношениях новый эксперимент, – сказал он, важно оглядев ее сверху донизу. – Не терпится посмотреть, какое лицо будет у Шербурна, когда я появлюсь с леди-женой на хвосте.

– И правда! – сказала Джессика, ничуть не обидевшись. – Я же говорила тебе, что у брака есть свои преимущества. Я могу быть совсем ручной, если ты хочешь поразить своих друзей.

– Этого я хочу, но в первую очередь я думаю о своем комфорте. Ты должна будешь угождать моим капризам, успокаивать мои чувствительные нервы… – Он осклабился. – И согревать мою постель, конечно.

– Как романтично! – Она прижала его руку к своей груди. – Наверное, я в обморок упаду.

– Лучше не надо. – Дейн пошел к двери, через которую она вошла. – Я не смогу ждать, когда ты очухаешься. У меня мочевой пузырь вот-вот лопнет.

Мир установился в надежном порядке, и Дейн мог посвятить время отдыху в ванне и размышлениям. Он выделил Жену в отдельную категорию. Он сделал заметку, что она не находит его отталкивающим, и предложил этому несколько объяснений: у нее: а) плохое зрение и никудышный слух, б) дефект в отдельной части интеллекта, в остальном выдающегося; в) присущая Трентам чудаковатость и г) на то Божья воля! Поскольку Всевышний не проявлял к нему ни капли доброты в последние двадцать пять лет, Дейн думал, что это было чертовски скверное время, но он все равно поблагодарил Отца Небесного и пообещал быть хорошим, насколько сможет.

В этом отношении ожидания его были невелики, как и большинство других ожиданий. Он никогда не станет идеальным мужем. Он вообще понятия не имел, что значит быть мужем, разве что исполнять основные обязанности: обеспечивать еду, одежду, кров и защиту от житейских неприятностей. И делать детей.

Дейн пребывал в хорошем настроении и не хотел его портить раздражением и доведением себя до состояния безумия сверх необходимой дозы. К тому же оставался шанс, что дети будут похожи на нее, а не на него. В любом случае он не сможет помешать их появлению на свет, потому что не может держать руки подальше от нее.

Он узнаёт хорошую вещь, когда ее держит в руках. Он знал, что больше всего приближается к раю, когда кувыркается с женой. А он слишком эгоистичный и испорченный по натуре человек, чтобы от этого отказаться. Пока она этого хочет, он не будет беспокоиться о последствиях. Конечно, рано или поздно случится нечто ужасное, но такова вся его жизнь. Раз он не может что-то предотвратить, что бы оно ни было, он вооружится девизом Горация: «Carpe diem, quam minimum creda postero». Хватай день, не полагайся на утро. Иначе – не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

В соответствии с этим девизом Дейн сел обедать вместе с женой. За едой он продолжал размышления. В список ее необычных совершенств он уже внес понимание искусства бокса. За обедом он обнаружил, что она разбирается также в борьбе – знания почерпнула из спортивной периодики и мужских разговоров. Она объяснила, что вырастила не только брата, но и десяток кузенов – потому что только она могли «справиться с кучей невежественных дикарей». И ни один из этих неблагодарных тварей не сводил ее на матч профессионалов.

– Даже на встречу Полкинхорна с Карром, – возмущенно заявила она Дейну.

Знаменитый матч состоялся тоже в Девонпорте два года назад.

– Там было семнадцать тысяч зрителей, – сказала она. – Объясни мне, пожалуйста, как можно было заметить в такой толпе одну женщину?

– Ты привлечешь внимание даже среди семидесяти тысяч, – сказал он. – Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Помнится, я тебе это говорил еще в Париже.

Она испуганно выпрямилась, гладкие щечки порозовели.

– Господи, Дейн, это был проходной комплимент, и мы тогда даже не занимались любовью.

– Я потрясающий малый! Никогда не знаешь, что я скажу. Или когда. – Дейн отхлебнул вина. – Фокус в том, что ты обязательно привлечешь внимание. В обычных условиях тебе досталась бы куча пьяных олухов, которые приставали бы к тебе и отвлекали твой эскорт. Но поскольку эскортом буду я, никто не будет приставать и отвлекать. Все олухи, даже самые пьяные, будут смотреть только на борцов и держать свои кулаки при себе. – Он поставил бокал и взялся за вилку.

– Проституткам придется делать то же самое, – сказала Джессика, возвращаясь к еде. – Я не такая большая и грозная, как ты, но у меня есть свои методы. Я тоже не потерплю приставаний.

Дейн уставился в тарелку и сосредоточенно проглотил напиток, которым чуть не поперхнулся. У нее чувство собственности… по отношению к нему. Эта прекрасная безумная женщина – или слепая и глухая, или кто ее разберет какая – спокойно это заявила, как другой сказал бы: «Передай солонку», – и не поняла, что земля сдвинулась с оси.

– Большие спортивные мероприятия привлекают толпы женщин, – сказал он. – Боюсь, тебе без конца… – Он скривил рот. – Придется их отгонять.

– Полагаю, с моей стороны слишком самонадеянно попросить тебя не поощрять их.

– Дорогая, я и не мечтаю их поощрять. Даже мне известно: дурной тон – соблазнять женщин, когда жена рядом. Не говоря о том, что ты можешь меня застрелить. – Дейн печально покачал головой. – Надеюсь, мне хватит сил сдержаться. Самое досадное, что им не требуется поощрение. Куда бы я ни пошел…

– Тебя это не раздражает, – укоризненно сказала она. – Ты прекрасно знаешь, какое впечатление производишь на женщин, и я уверена, тебе доставляет удовольствие смотреть, как они вздыхают и пускают слюни, глядя на твои великолепные физические данные. Я не хочу портить тебе удовольствие, Дейн. Я только прошу пощадить мою гордость и не смущать на людях.

Женщины… вздыхают и пускают слюни… на его великолепные…

Может быть, жесткая дефлорация повредила ей мозги?

– Не знаю, что ты думаешь, но разве я не заплатил за тебя королевский выкуп? Зачем, черт возьми, мне тратить деньги и силы на других женщин, если одну я купил для постоянного пользования?

– Всего несколько часов назад ты собирался меня оставить. Через три дня после свадьбы и до завершения брака. Кажется, тогда ты не больше заботился о своих деньгах и силах, чем сейчас о моей гордости.

– Тогда я плохо соображал, – парировал Дейн. – Я был во власти моих деликатных нервов. К тому же я не привык думать о чужих чувствах. Но теперь мозги прочистились, я принимаю твою точку зрения, она убедительна. В конце концов, ты маркиза Дейн, и никто не должен смеяться над тобой или жалеть тебя. Одно дело, когда я веду себя как осел. Другое – когда мое поведение отражается, на тебе. – Дейн положил вилку и наклонился к ней. – Я правильно понимаю, леди-жена?

– Абсолютно. – Мягкие губы изогнулись. – Какой у тебя острый ум, Дейн, когда мозги прочистятся. Сразу постигаешь суть дела.

Одобрительная улыбка выстрелила ему прямо в сердце и уютно там улеглась.

– Боже, это похоже на пустой комплимент, – он прижал руку к сердцу, – причем моему интеллекту. Моему примитивному мужскому интеллекту. Кажется, я сейчас упаду в обморок. – Взгляд метнулся к ее декольте. – Пожалуй, мне лучше прилечь. – Он посмотрел на ее тарелку. – Ты закончила, Джесс?