— Если вам угодно, милорд, то я был бы весьма признателен.

— Вот и прекрасно. Тогда поступим так. Нет, не надо меня благодарить, умоляю, — произнес Первый лорд, подняв кверху ладонь и глядя Джеку прямо в глаза. — Это не ахти какой подарок. Я искренне хотел бы, чтобы все было иначе. Но масса металла, выбрасываемого карронадами «Поликреста» во время бортового залпа, превосходит вес бортового залпа многих фрегатов. Я уверен, что при первой же возможности вы отличитесь, и тогда Совет Адмиралтейства будет счастлив присвоить вам звание капитана первого ранга. Что касается офицеров и прочих лиц, то я буду рад пойти навстречу вашим пожеланиям в той степени, в какой это будет возможно. Ваш старший офицер уже назначен: это мистер Паркер, рекомендованный герцогом Кларенсом.

— Я, в свою очередь, был бы рад, если бы мне позволили взять с собой моего судового врача и Томаса Пуллингса, милорд, помощника штурмана на «Софи», который сдал лейтенантский экзамен еще два года назад.

— Вы хотите, чтобы его произвели в этот чин?

— Если вам будет угодно, милорд. — Ему во многом пошли навстречу, и он мог испортить все дело, но Джек решил ковать железо, пока горячо.

— Хорошо. Что еще?

— Нельзя ли мне взять двух моих мичманов, милорд?

— Двух? Пожалуй, что можно… Вы упомянули своего судового врача. Кто это?

— Доктор Мэтьюрин, милорд.

— Доктор Мэтьюрин? — повторил лорд Мелвилл, подняв глаза.

— Так точно, милорд. Вы, возможно, видели его в салоне леди Кейт. Он мой близкий друг.

— Ах да, — отозвался Первый лорд, потупясь. — Я помню его. Итак, сэр Ивен отправит вам ваши документы с посыльным сегодня же. Но, может быть, вы хотите подождать, пока их будут выписывать?

В нескольких сотнях ярдов от Адмиралтейства, в парке Сент-Джеймс, доктор Мэтьюрин и мисс Уильямс гуляли по гравиевой дорожке возле декоративного пруда.

— Я никогда не перестаю удивляться при виде этих уток. Лысухи — всяк из нас не прочь полакомиться лысухами — этими крайне обыкновенными, наполовину одомашненными дикими утками. Иное дело — благородный шилохвост, чернеть морская, золотоглазка! Я полз на животе по замерзающему болоту, чтобы взглянуть на них хотя бы с расстояния двухсот ярдов. Но едва я достал подзорную трубу, как они взмыли вверх и улетели. А здесь, в самом центре современного грохочущего города, они плавают, как ни в чем не бывало, и едят хлебные крошки! Причем они не пойманы, у них не подрезаны крылья, они сами прилетели с высоких северных широт! Я просто поражен.

Софи внимательно посмотрела на птиц и сказала, что она действительно удивлена.

— Бедные лысухи, — добавила она. — У них всегда такой сердитый вид. Значит, это и есть Адмиралтейство?

— Да. Смею предположить, что к настоящему времени Джек уже знает свою судьбу. Он должен находиться за одним из тех высоких окон, что слева.

— Величественное здание, — заметила Софи. — Можем мы подойти к нему поближе? Хочется по достоинству оценить его монументальность… По словам Дианы, Джек очень похудел и не вполне здоров на вид. Стоптался, как она сказала.

— Джек не юноша, а годы идут, — отвечал Стивен. — Но он по-прежнему ест за семерых. Хотя я не назвал бы его сейчас слишком тучным, до худобы ему очень далеко. В отличие от вас, дорогая моя. — Софи действительно похудела; ей это было к лицу: исчезли последние следы детскости, во внешности сильнее ощущалась скрытая сила ее характера; но в то же время исчез отстраненный, таинственный, как бы затуманенный взгляд. Теперь она превратилась в молодую взрослую женщину. — Если бы вы видели его вчера вечером в салоне леди Кейт, вы бы не стали беспокоиться. Правда, он потерял остаток уха на борту «Лорда Нельсона», но это пустяки.

— Потерял ухо! — воскликнула, побледнев, Софи и встала как вкопанная посередине Пэрейд.

— Вы стоите в луже, дорогая. Позвольте вывести вас на сушу. Да, ухо, правое ухо, вернее, то, что от него осталось. Но это пустяки. Я снова пришил его, и, повторяю если бы вы видели его вчера, вы бы так не волновались

— Какой вы хороший друг, доктор Мэтьюрин. Его остальные друзья так благодарны вам.

— Что правда, то правда — время от времени я пришиваю ему уши.

— Слава Провидению, что у него есть вы. Боюсь, что иногда он рискует очень безрассудно.

— И это тоже правда.

— И все-таки не думаю, чтобы у меня хватило духа увидеть его. Когда мы виделись последний раз, я была очень недобра к нему. — Глаза девушки наполнились слезами. — Как это ужасно — быть недоброй: потом постоянно помнишь об этом.

Стивен посмотрел на нее с глубокой нежностью: это прекрасное создание и впрямь было несчастно, ее широкий лоб перерезала скорбная складка. Но он удержал себя от ответа.

Над Вестминстером стали бить часы, и Софи воскликнула:

— Мы же страшно опаздываем. Матушка будет волноваться. Давайте поторопимся.

Стивен протянул ей руку, и они поспешили через парк. Доктор поддерживал Софи, потому что глаза ее были полны слез, и через каждые три шага она оглядывалась на окна Адмиралтейства.

В основном, это были окна кабинетов членов Совета Адмиралтейства. Те же, за которыми ждал бумаг Джек Обри, находились в дальнем конце здания и выходили во двор. Он сидел в приемной, где за годы службы успел провести немало тревожных часов. После последней встречи с Первым лордом Джек, убивая время, успел насчитать сто двадцать трех мужчин и двух женщин, входивших и выходивших из-под арки. Вместе с ним в помещении находилось множество других офицеров, которые в течение дня то и дело менялись. Но некоторые из них, и он сам, продолжали ждать, засунув за пазуху назначения и другие документы. Привратники с любопытством поглядывали на капитана Обри: уж слишком он засиделся.

Джек находился в глупом положении. В одном кармане у него лежала расчудесная бумага, которая предписывала ему явиться на борт шлюпа Его Величества «Поликрест», а в другом — тощий кошелек с ничтожной суммой, поскольку все остальные деньги ушли на обычные в таких случаях подарки. Назначение на «Поликрест» в перспективе сулило безопасность, во всяком случае, он так полагал, но почтовое судно в Портсмут отчаливало лишь в одиннадцать вечера. Ему необходимо было добраться из Уайтхолла до Ломбард-стрит, избежав ареста. Видный джентльмен в ярком мундире, он должен был пересечь весь Лондон. Но прежде всего следовало как-то связаться со Стивеном, который ждал его в их коттедже. Однако он не решался покинуть здание; если бы его схватили за порогом Адмиралтейства, он бы повесился от злости. Джек и так успел не на шутку перепугаться, идя по холлу из кабинета секретаря, когда привратник сообщил ему, что «какой-то коротышка в черном плаще и занюханном парике спросил капитана, назвав его имя».

— Послали бы вы его подальше. Скажите, а Том здесь?

— Нет, сэр. Том заступит на дежурство только в воскресенье вечером. Вон тот юркий малый в черном, сэр.