— Значит, вы ей не изменяли? Все это досужие сплетни? — с надеждой спросила Аннет. Максимилиан прищурил глаза, и Аннет поняла, что сейчас она услышит то, что ее не обрадует.

— Конечно, я ей изменял, — ответил он тоном взрослого, который без всякой радости сообщает ребенку, что новогодних эльфов не существует, а подарки под елкой купила бабушка на распродаже. — Хотел убедиться, что на свете еще остались веселые и понимающие женщины.

Сердце Аннет упало. Максимилиан глянул искоса и потер подбородок.

— Я не обманщик, — твердо заявил он. — Пустых обещаний никому не давал, правила оговаривал сразу и не тянул женщин в постель ради галочки. Встречался лишь с теми, кто мне был интересен. Уверяю, таких женщин было немного. Чтобы их пересчитать, хватит пальцев на моей правой руке.

Он помахал кистью, на которой было четыре пальца и обрубок вместо мизинца.

— Я сразу поставил Эдиту в известность о своих похождениях. Она восприняла это равнодушно. У нее тоже были… друзья мужского пола. Предложил ей развестись, но в тот раз она и слушать не пожелала. Ей нравился статус замужней женщины. Потребовалось немало времени, чтобы ее уговорить.

— И все же измена — это гадко, — сказала Аннет обиженно. — Не могу относиться к этому спокойно.

— Я и не оправдываюсь. Осуждайте на здоровье, не стесняйтесь.

— А та девушка в приморском отделении? Ванесса рассказывала, что она прижила от вас ребенка, и вы ее уволили. Это тоже правда?

— Напомните мне вырвать Ванессе язык, когда вернемся в столицу, — попросил Максимилиан и потер висок. — Ребенок не от меня. Я всегда осторожен, и своего ребенка ни за что бы не бросил. Катерина спуталась с рассыльным, тот сбежал. Сама мне призналась. Я дал ей денег, она уволилась и вышла замуж за богатого лавочника. Возможно, действительно отправила ребенка в воспитательный дом, я не интересовался.

— Катерина? Значит… с ней вы тоже были близки?

— Был. Целых два месяца, уже после развода.

Аннет бросила на собеседника взгляд, в котором было так много льда, что хватило бы заморозить вино в бокале на столе. Откровения Максимилиана удручали. Что делать: сама напросилась. Особого сочувствия к его жене и легкомысленной Катерине она не испытывала, но все же до сего момента втайне надеялась, что Ванесса наврала ей с три короба. Увы, врак набралось на лишь один короб. Максимилиан невесело усмехнулся и предложил:

— Ну же, давайте. Самое время сказать какую-нибудь банальную фразу из дешевой пьесы. Все вы мужчины одинаковы, например. Или: я всегда знала, что вы такой, и счастлива, что не попала в ваши сети. Мне нечего будет вам возразить. Все это будет правдой.

Максимилиан принялся выбивать трубку и сделался такой мрачный, что у Аннет мурашки побежали по коже. Гроза окончательно выдохлась, а на душе, напротив, сгустились серенькие тучи.

— Что ж, — сказала она с деланным спокойствием. — По крайней мере, вы вели себя ответственно. Кто я такая, чтобы вас осуждать? Спасибо, что ответили на мои вопросы и были откровенны. Пойду-ка я к себе, уже поздно.

Она поднялась и сделала шаг к выходу.

— Погодите, — остановил ее Максимилиан. Встал, пошарил в кармане и протянул руку. — Вот ваше пенсне.

А затем заметил тихо:

— Вы ужасно близорукая, верно?

Аннет выдернула очки из его пальцев и возразила:

— Я не так уж плохо вижу. Стоит мне прищуриться, и я…

— Я не только о глазах.

Они сердито уставились друг на друга, и Аннет показалось, что гроза просочилась на террасу и сейчас между ними ударит молния. Пока она соображала, что он именно значили его слова и как правильно на них ответить, Максимилиан с досадой напомнил:

— Не забудьте собрать вещи. Завтра мы уезжаем.

Обескураженная Аннет повернулась и поспешила прочь так быстро, что потеряла туфлю. Неловко нашарила и хлопнула дверью.

Утром выяснилось, что возвращение в столицу откладывается на несколько дней. Горничная сообщила, что из-за грозы озеро залило дорогу, а на станции канатной дороги произошел несчастный случай. Трос оборвался, механизм вышел из строя. Механисбург оказался отрезанным от мира, и покинуть его не мог никто.

Утром в ресторане при гостинице только и было разговоров о том, что наделала гроза. Туристы обнаружили, что им придется задержаться в гостеприимном Механисбурге дольше, чем предполагалось. Все пути из города, который теперь казался не таким уж и гостеприимном, были закрыты. Оставалось ждать, кто выпустит узников на волю: природа ли образумится и вернет разлившееся озеро в берега, или же городской механик Ангренаж сумеет починить подвесную дорогу и покажет природе, что ее капризы — не указ хитроумным людям.

Природа уже устыдилась и поспешила загладить свою оплошность. От непогоды не осталось ни следа. Солнце светило очень ярко и очень жарко, небо казалось чисто вымытым. Лужи высыхали на глазах, воздух был тяжелым от испарений.

Туристы быстро завтракали и спешили найти занятие на время заточения. Одни шумно интересовались у управляющего, где можно взять напрокат лодку и покататься по озеру, другие выясняли дорогу к живому лабиринту. Бледные люди с горящими глазами драматическим шепотом толковали о полнолунии и обещанной экскурсии в логово Железнорукого призрака. Это были члены столичного кружка оккультистов, которые совершали тур по местам, где водились самые известные привидения королевства. Механисбург был важным его пунктом.

За другими столиками болтали о празднике, который городские власти намерены дать вечером для увеселения жителей и туристов — с фейерверками, карнавалом и морем местного пива.

Полусонная Аннет лениво прислушивалась к разговорам. Большая часть ночи была потрачена на размышления. Ей казалось, что ночью на террасе она чем-то невольно обидела Максимилиана. Ну, а что он ждал? Что она его пожалеет и посочувствует его несчастной семейной и внесемейной жизни? С другой стороны, глупо негодовать и обижаться. Во-первых, она сразу знала, что он не аскет. Такой видный мужчина просто не может вести жизнь затворника и хранить верность женщине, которая не пожелала принять его таким, как он есть. Да и его намерения по отношению к ней, его бестолковой ассистентке, были ясны с самого начала.

И все же следовало признать: конечно, он ей не безразличен. Хотя это и неправильно. Что в нем такого? Попробовала судить беспристрастно. Максимилиан ее раздражал своим высокомерием, ее злил его сарказм, его прямолинейность. Он не давал ей расслабиться, смешил, а она ловила себя на том, что украдкой наблюдает за ним, даже когда он был занят не ей. И постоянно думает о нем. Он походил на героев ее подростковых грез, когда она мечтала об отчаянных пиратах и смелых разбойниках; однако теперь, когда она стала взрослой и хлебнула лиха, ее привлекали совсем другие герои — изящные, деликатные, уступчивые. А значит, ничего страшного. Она вернется в город, перестанет его видеть, погрузится в новые хлопоты и быстро забудет.