наверняка не станешь спрашивать, – проговорил Аддер, – зачем я так поступил.

– Как ты мог?! – взвизгнула она, повернув к нему мокрое от слез лицо. – Ты хоть себе представляешь, каково мне было очнуться… все как в тумане, Мокс напирает на меня, и тут чудовище, в которое ты превратил мою пизду, выныривает между ног, словно акула. Господи-и, я как наяву вижу… эта кровь, смертоносные белые зубы… В первый и последний раз я их видела возникающими из пазух, но по-прежнему чувствую, что они там, у меня в промежности.

– Я могу это изменить, – мягко ответил Аддер. – Я не ради тебя это сделал. Я охотился за Моксом.

– Нет, – помотала она головой, прикусив нижнюю губу. – Ни ты, ни твой скальпель больше никогда не коснетесь меня.

– Тогда, надо думать, тебе суждено остаться в Крысином Городе на должности мадонны инвалидов до конца дней своих.

В ее глазах вспыхнул гнев.

– Да, – сказала она, – я уже давненько ухаживаю за жертвами, твоими и Мокса. Разве ты не понял, почему я это говорила? Ты совсем не в состоянии принять хотя бы толику ответственности за то, что случилось по твоей вине? Мокс сам мне сказал, что велел истребить всех на Интерфейсе только затем, чтобы добраться до тебя.

– Ты его видела? – оцепенел Аддер.

– Нет. Я его много лет не видела. Но мы поддерживаем контакт. Он меня все еще любит, знаешь ли… как и ты. Он поставляет еду, лекарства, немного одежды для тех, о ком я забочусь. И кроме того… он давно бы уже стер Крысиный Город с лица земли. Порядок навел бы. Так у него мозги работают. Но не стал. Я его попросила, ради любви ко мне.

– Ах вот оно что. Вот почему ты выспрашиваешь мои планы. Когда я его уничтожу, гуманитарка накроется, ты в курсе? И как дальше собираешься богоматерь изображать? Эти торчки, если как следует накрутят себя, сожрут тебя заживо.

– Дурак ты жопоголовый, – медленно покачала она головой. – Ничего так и не понял, да? Ты проиграешь неизбежно. Твой план, каким бы он ни был, приведет тебя к смерти. Я и тебя, и Мокса знаю. Он уже дважды тебя одурачил, оставил с носом. И на этот раз тебе его тоже не одолеть. Ты погибнешь.

– Дважды? Ты о чем?

– Он одурачил тебя с этой перчаткой. План Мокса заключался не в том, чтобы обманом раскрутить тебя на незаконную покупку перчатки – он понимал, что от таких обвинений ты без труда уйдешь. Он годами натаскивал своих мессеров, ожидая шанса учинить набег на Интерфейс. Но в совете директоров КУВП такое решение не прошло бы. Другие члены совета ему не позволили бы разорить их любимую игровую площадку. Да и никакой опасности Интерфейс не представлял; из компьютерного анализа следовало, что твой образ не так силен, чтобы серьезно повлиять на психическую стабильность Оринджа, хотя там уже десятилетиями господствует шаткое равновесие – почему, как ты думаешь, у нас столько психов-беженцев? Тебя вполне можно было терпеть, ты даже стал отличным предохранительным клапаном. Пока Мокс не подбросил тебе перчатку. Этого единственного фактора в сочетании с твоим прежним публичным образом хватило, чтобы компьютерный анализ показал смертельную угрозу. А у Мокса нашлись доказательства, что ты ее купил: для этого-то был жучок установлен. Члены совета директоров предпочли своим извращенным либидо содержимое кошельков и санкционировали рейд. Именно это и вызвало налет на Интерфейс.

Аддер уставился на металлическую руку, обличительно сверкавшую перед ним.

– А второй случай, когда он одурачил меня?

Она помедлила, но ответила дрожащим голосом:

– Насчет… меня. Он вынудил тебя совершить то, что ты со мной сотворил. Он мог контролировать то, что ты видел во время сеанса АДР; он откуда-то уже был знаком с действием этой штуки. Возможно, от самого Гэсса научился. Кто знает? В любом случае он вынудил тебя поверить, будто кастрации страшится более всего на свете, кастрации клыкастой промежностью своей любимой. Но это не кошмар его был, а мечта. Он безумец. Фанатик. Таков источник его власти. Ты в известном смысле освободил его от уз плоти, презираемых им, и на время утишил его безумие. Он прекрасно знал, что у меня скрывалось между ног в ту ночь. С какой бы еще стати отослал он своего ближайшего помощника за дверь – неслыханное дело? Его член мешал поискам согласия между разумом и подсознательными побуждениями. Без члена Мокс обрел цельность. На стороне смерти. И он обманом заставил тебя сделать это вместо него.

Аддер неподвижно сидел на стуле. Пока Цзин говорила, по его лицевым мускулам стремительно пробегали выражения различных эмоций, но теперь все схлынуло, оставив по себе лишь пустую маску.

– Контроль, – прошептал он.

– Контроль, – эхом откликнулась Цзин. – Так и есть. У него все было под контролем. Потому-то я и прошу тебя сдаться. Я за тебя переживаю, не за Мокса. Ты что, думаешь, я тебя спасала тогда в переулке, истекающего кровью, чтоб ты теперь себя погубил в атаке на него? – По ее щеке снова скатилась слеза. – Да, так, как раньше, никогда уже не будет, – медленно продолжила она, – но ты мог бы остаться здесь, со мной. Стать настоящим врачом. Зажить своей жизнью – как удалось это мне. Ты стольким людям нужен, стольким важен.

При последних словах его глаза широко раскрылись, а потом он взорвался от гнева.

– Всю свою жизнь! – завопил он с такой силой, что брызги слюны, словно яд, ударили из его рта в лицевое отверстие клобука, а мышцы шеи закостенели от напряжения и вынудили голову задрожать мелкой дрожью. – Всю свою жизнь я мечтал, чтоб я всем людям на свете стал нужен, важен, чтобы ко мне приходили с мольбами, любили меня и боготворили! И я почти! Добился! Своего!

Голос его упал, эмоции потухли, и остаток фразы из него точно клещами вытаскивать пришлось:

– И я… хотел этого… только затем… только затем, чтобы в момент, когда это произойдет, я мог сказать им, всему ЛА, округу Ориндж и миру… да валите вы на хер!

Он замолк, будто выбился из сил; глаза обратились внутрь, на губах проявилась мрачная усмешка.

Потом он покачал головой.

– Нет уж, спасибо, – произнес он наконец. – Я все равно пойду на штурм.

Он вскочил и посмотрел на ее голову, склоненную под клобуком.

– Теперь я вооружен лучше: у меня нет иллюзий.

Еще долго после того, как дверь за ним захлопнулась, Страстотерпица неподвижно сидела у стола.

Мэри дожидалась Лиммита рядом с переговорной комнатой. «Порядок, – устало подумал он. – Положись на