litbaza книги онлайнФэнтезиНастоящее напряженное - Дейв Дункан

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 117
Перейти на страницу:

– Кажется, да.

– Странно! Им полагалось бы таиться. Это ведь опасно, особенно если их преследуют. Или в этом и заключается весь смысл? – задумчиво добавил он.

– Возможно, носят не все, – предположил Злабориб. Он всегда относился к богам как к чему-то, само собой разумеющемуся. Его больше интересовала философия; религию он оставлял жрецам.

– Возможно, – согласился Д’вард. Он снова сел – из озера выбиралась толпа мокрых солдат, горевших желанием поприветствовать своего бывшего приятеля, неожиданно для всех взмывшего на почти недосягаемую высоту. – Один последний вопрос. Быстро! Если бы я захотел найти эту церковь, где мне ее искать?

– В Рэндорвейле, полагаю, – ответил Злабориб. – Но мы идем в противоположную сторону.

23

– Белые скатерти! – восхищенно вздохнул Эдвард. – Серебряные приборы! Цивилизация!

За окном вагона-ресторана калейдоскопом живых изгородей и деревушек мелькала долина Темзы. Вечернее солнце заливало леса и церковные шпили. Даже за те десять лет, что прожила в этой стране Алиса, сельская Англия изменилась, хотя и не так, как города – там вторжение автомобилей и проводов было заметнее. Здесь, в глубинке, битюги-тяжеловозы все еще тянули огромные горы сена, но и здесь, на сельских дорогах, множилось число грузовиков и автобусов. Традиции – дело личное, подумала она. Пейзажи, которые писал Констебль, давно уже оказались прочерчены сначала железными дорогами, а потом и телеграфными проводами.

Вагон покачивался, отбивая колесами быстрый ритм. Кликети-клик, пели колеса, кликети-клик, кликети-клик…

– Я, наверное, попробую мясной суп с крупами, – заявила она. – Когда ты в последний раз видел скатерти?

– Сто лет назад. У нас в Олимпе они были, но я прожил там совсем недолго.

Он все пытался перевести разговор со своих приключений на другие темы – расспрашивал ее о жизни в Лондоне военных лет. Она упрямо возвращалась к Соседству. Даже так он охотнее говорил об Олимпе, чем делился с ней воспоминаниями о своем военном опыте. Ей ужасно хотелось понять, почему. Или он совершил что-то, чем очень гордился, и не рассказывал об этом по своей обычной скромности, или, наоборот, натворил что-то ужасное. Что именно?

Может, он боялся, что она подумает, будто он совсем одичал? И Джулиан, и Джинджер казались шокированы даже тем немногим, что услышали, хотя они словно в рот воды набрали. С их точки зрения моральный кодекс британского сахиба не включает в себя ритуального членовредительства и метания копий. Прожив большую часть детских лет в пыльном поселке эмбу, Алиса была лишена подобных предрассудков. Насколько она могла понять, у Эдварда не было выбора. Оказавшись запертым в другом мире, он вряд ли мог апеллировать к британскому консулу.

– Нет, пожалуй, баранина будет безопаснее. Кухня на железной дороге уже не та, что до войны. С твоих слов этот Тарион – забавный тип.

– Он может быть обаятельным, когда ему это нужно, – фыркнул Эдвард. – Он великолепный спортсмен и тверд, как наковальня. Я бы сказал, этим его положительные качества и ограничиваются.

– А его отрицательные качества?

– Ради Бога! Их перечисление заняло бы всю ночь. Уверяю тебя – у этого человека нет ни капли совести или моральных принципов. Ни капли!

– Он, конечно, пытался подкупить тебя?

Эдвард снова оторвался от меню и округлил глаза.

– Тысячу раз. Ты и представить себе не можешь, какие предложения он мне делал!

Алиса подумала, что может, но не сомневалась, что он все равно не повторит их в присутствии дамы.

Интересно, подумала она, что нужно предложить ее кузену-идеалисту, чтобы заставить его сделать что-либо по его мнению неправильное? Разве что пару алмазов из королевской короны для начала? У Эдварда нет семьи, он достаточно молод, и все его потребности ограничиваются пропитанием. Его учили верить в то, что честности и желания работать достаточно, чтобы прожить. Богатые поместья его не прельщали, пороки не влекли – образование закалило. Возможно, он до сих пор обливается холодной водой по утрам. Нет, он останется верен Королю и Отечеству, хорошим манерам и честной игре – и не будет хотеть ничего больше. Его школа специализировалась на воспитании неподкупных администраторов, людей, которым предстоит править Империей. Конечно, даже Эдвард Экзетер может немного измениться через год или два, когда его идеализм столкнется с действительностью, но в данный момент он был настолько неподкупен, насколько этого вообще можно ожидать от смертного. То-то, должно быть, удивлялся Тарион, услышав ответы на все предложения.

И уж если даже Тарион потерпел поражение, на что может надеяться Алиса Прескотт?

Что это такое случилось с ее патриотизмом? Ей припомнились агитационные плакаты первых месяцев войны, еще до мобилизации: «Женщины Британии говорят тебе – иди!» Как она боялась, когда Д’Арси записался добровольцем, – боялась и все же гордилась им. Как и все вокруг, она понимала, что эту войну надо выиграть. Нет, эта война – не Эдварда. Его зовет другой долг. Кажется, сами законы природы направляют его туда; она чувствует это. Но если она и сама не может пока разобраться в своих чувствах, как сможет она убедить в этом его? Что нужно, чтобы заставить его передумать?

– Ты, конечно, отказался?

– Алиса, дорогая! Неужели ты считаешь, что я… ладно, не отвечай! Еще бы не отказался. Даже если бы он и предложил что-нибудь по-настоящему соблазнительное, обещания Тариона – все равно что ветер, ничего более.

– Ты ему это говорил?

– Конечно. Он хохотал и соглашался, а через день или два подлезал снова.

Эдвард ухмыльнулся. Он знал, о чем она сейчас думает. Он знал, что держится хорошо. При всем этом ей ничего не стоило сбить с него уверенность и заставить покраснеть.

– Ты молод и красив, – задумчиво произнесла она. – Я полагаю, он обращался к тебе и с нескромными предложениями?

Лицо его мгновенно сделалось пунцовым.

– Как ты догадалась?

– По тому, чего ты не договариваешь. И, насколько я могу судить, Злабориб тоже не столп нравственности?

– Во всяком случае, по нашим меркам, – согласился Эдвард. – Но он был всего лишь распутником, в то время как Тарион – порочным извращенцем. И под всей этой шелухой, в глубине своей Злабориб был настоящим мужчиной. Просто раньше у него не было повода проявить себя.

– Не ради пышного солдатского мундира Иль светской славы, быстро проходящей, Но ради одобренья командира И на плече руки…

– Ох, прекрати! – раздраженно оборвал ее Эдвард.

– Так, значит, ты превратил лягушку в принца? А потом…

Рядом с ними, словно соткавшись из воздуха, возник официант. Они заказали обед. Состав изогнулся на повороте, и в окне стал виден паровоз со шлейфом дыма из трубы. Вот, наверное, сейчас вкалывает несчастный кочегар… На повороте вагон-ресторан закачало сильнее.

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 117
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?