Играя, она преследовала какую-то определенную цель, куда более серьезную, чем просто выигрыш, и ему потребовалось время, чтобы заметить это. Она проигрывала, когда находила нужным, но никогда не уступала своему мужу. Она перебивала его ставки, переигрывала его, вытаскивая из карманов Михаэля все до последнего луидоры, которые там были. Она улыбалась с таким бесстыдным удовлетворением, не обращая внимания на мертвенно-бледное лицо Михаэля, что все сидящие за столом игроки посмеивались заодно с ней.

Все прекрасно понимали, что пусть не явно, но смеются они над ее мужем. А когда она, мило улыбаясь, предложила ссудить ему какую-то сумму из тех денег, которые он дал ей в начале игры, весь стол рухнул от смеха.

— Да, князь, мы заполучили достойного партнера; — провозгласил король. — Если вам когда-нибудь понадобится поправить дела, будет достаточно посадить вашу жену за игральный стол.

Михаэль едва заметно улыбнулся, а Лео подумал, замечает ли кто-нибудь, кроме него самого, ту неприязнь и напряжение, которые витают сейчас над игральным столом. В конце концов князь взглянул на полученные карты, со смехом признал поражение, придвинул по столу свою ставку Корделии и попросил у короля позволения выйти из игры.

— Мне всегда говорили, что главный талант игрока — вовремя закончить игру, — тут же произнесла Корделия. — Позволит ли его величество закончить и мне? Я чувствую, что удача вот-вот меня покинет.

— Вы лишаете нас удовольствия взять реванш? — улыбнулся король. — Но мы непременно сделаем это в следующий раз, дорогая княгиня.

Он тоже бросил на стол свои карты.

— Леди и джентльмены, я позволю себе отдохнуть перед банкетом.

Игравшие с ним тут же поднялись на ноги, их примеру последовали и все остальные. Король пересек зал и предложил руку своей новой внучке:

— Пойдемте, дорогая моя.

Голова Корделии раскалывалась от боли, но она все еще была полна своим триумфом. Пусть позднее ей придется расплатиться за него, но игра стоила свеч. Пока все провожали взглядом уходящего короля, она сложила свой выигрыш в сумочку и скрылась до того, как Михаэль хватился ее.

Первые впечатления Корделии от дворца слились в пеструю смесь сверкающих зеркал, блестящих мраморных полов, роскошных гобеленов, великолепных картин. Но здесь ожидало ее и кое-что другое.

Она беспрепятственно прошла сквозь целую вереницу залов, держась поближе к барьерам, отделяющим придворных от простой публики, дошла до конца галереи и свернула вбок, в небольшой аванзал. За ним тянулся длинный коридор с окнами по сторонам, который, как она прикинула, уводил вниз, к одному из выходов в парк. Она направилась по этому коридору.

Лео прервал разговор, заметив краем глаза приметную фигурку в алом, вошедшую в аванзал.

— Прошу простить меня.

Он небрежным шагом последовал за ней, рассчитывая догнать в тот момент, когда они будут достаточно далеко, чтобы никто не услышал их разговора.

— Какого черта, Корделия! Какую игру вы ведете? — спросил он, схватив ее за руку и развернув лицом к себе.

— Ландскнехт, — ничуть не удивившись, ответила она с горящими от возбуждения глазами. — Разве мы не вместе играли в нее, милорд?

— Как вам это удалось? — Он не стал реагировать на ее шутку, будучи не в состоянии думать о чем-либо, кроме того скандала, который разразился бы, если б ее проделки открылись.

— Я выиграла, — ответила она. — Только и всего.

— Черт возьми, Корделия! Скажите мне, как вы это проделали?

— Только не сердитесь, Лео. — Она положила ладонь на его руку. — Ничего плохого не случилось, а я раздавила Михаэля, как клопа. Разве не так?

Горькое торжество и ненависть прорывались в ее голосе, светились в глазах, читались в изгибе губ.

Лео был поражен этой гаммой эмоций. Такая ожесточенность была совершенно неожиданна в Корделии. Ему случалось видеть ее шаловливой, безрассудной, она бывала решительной, искренней, порой гневной, но озлобленной… никогда, — Вы ведь видели, как он побледнел? — продолжала она все тем же тоном. — Разве это не великолепно? Все смеялись над ним, а я обыграла его.

Ее прекрасные губы плотно сжались.

— И я не позволю… — Она прервала фразу на полуслове, осознав, с кем сейчас говорит, и поняв, что сказала куда больше того, что можно допустить.

— Не позволите что, Корделия? — тихо спросил Лео. Он взял ее руки в свои и крепко сжал их. — Что вы хотите этим сказать?

Она попыталась рассмеяться, потом отвела взгляд в сторону.

— У вас какие-то неприятности, Корделия? — Взгляд Лео не отрывался от нее, требуя ответа.

Она покачала головой.

— Я имел в виду отнюдь не игру, и вы прекрасно это понимаете. У вас что-то неладно. Что случилось?

— Абсолютно ничего. И я наконец попала в волшебную сказку. Как же еще можно назвать это место, Лео? Здесь даже чудеснее, чем я себе представляла. Не могу дождаться, когда смогу осмотреть эти парки и…

— Прекратите! — резко прервал он ее. — Что вы пытаетесь скрыть от меня?

Если Михаэль обращался с Эльвирой, как и со своей второй женой, то неудивительно, что она ничего не рассказала своему брату. Корделия осознала это, исходя из собственного опыта. Забота Лео была столь же искренней, как и его недоумение. Он всей душой любил сестру, и теперь, после ее смерти, ему показалась бы непереносимой мысль о том, что ей пришлось претерпеть от рук своего мужа.

Ей оставался только один путь, чтобы отвлечь его внимание.

— Я пытаюсь скрыть, что я вас люблю, — просто произнесла она. — Я замужем за одним человеком, но люблю другого. Все дело только в этом, Лео. И ни в чем больше. Все это вы и так уже знаете. Я разрываюсь пополам. Мне приходится все время обманывать мужа. Все время, — голосом подчеркнула она. — В постели, в…

— Довольно! — бросил он, не в состоянии выслушивать все это, не в силах избавиться От тех сцен, которые рисовало ему воображение. — Если вы не способны вернуться к реальности, Корделия, то обречете себя на ужасную жизнь.

Разве вы этого не понимаете?

Она саркастически повела бровью. Ничто не могло быть более ужасным, чем реалии ее жизни с князем Михаэлем.

— Кристиан договорился с герцогом де Карилльяком?

Столь внезапная смена разговора заставила его отшатнуться. Но говорить о Кристиане было проще, чем обсуждать эту невозможную любовь.

— Мне кажется, Карилльяк сделал ему прекрасное предложение, — нейтральным тоном произнес он. — И скорее всего Кристиан появится в Версале уже во время этих свадебных празднеств. Карилльяк сгорает от нетерпения блеснуть им.

— Интересно, удастся ли нам с ним поговорить, — задумчиво произнесла Корделия. — У Михаэля должно быть много всяких официальных обязанностей, встреч, на которых он должен присутствовать. Надеюсь, он не сможет следить за мной все время, Внезапно она покачала головой и ослепительно улыбнулась ему.