Скульптор отнесся к созданию памятника как к исторической миссии, выпавшей на его долю. «Как бы мог я осмелиться, – говорил он, – взяться за такой памятник, если бы не был уверен, что сделаю шедевр. Не сомневайтесь, это будет прекраснейшая статуя в мире».

Работая над памятником Александру III, Паоло Трубецкой совсем не обращал внимания на замечания членов комиссии. Тогдашний председатель Комитета министров С.Ю. Витте в своих «Воспоминаниях» сетует на «неуживчивый характер» скульптора. Трубецкой не учитывал и мнение Великого князя Владимира Александровича, усмотревшего в «модели Трубецкого карикатуру на его брата». Однако вдовствующая императрица, удовлетворенная явно выраженным портретным сходством, способствовала завершению работ над монументом.

В итоге памятник Александру III существенно отличается от многих других официальных царских монументов; скульптор был далек от идеализации, от стремления к парадности.

Поэт В.Я. Брюсов в стихотворении «Три кумира» так выразил свои впечатления от образа «стынущего над толпой» самодержца:

На коне тяжелоступном,

В землю втиснувшем упор копыт, В полусне, волненью недоступном, Недвижно, сжав узду, стоит…

Удивительно точно определил идею этого памятника художник И.Е. Репин:

«Россия, придавленная тяжестью одного из реакционнейших царей, пятится назад».

Как и во многих других произведениях, в памятнике императору ярко воплотилось творческое кредо Паоло Трубецкого, который говорил:

«Портрет не должен быть копией. В глине или на полотне я передаю идею данного человека, то общее, характерное, что вижу в нем».

Независимо от степени достоверности слов, приписываемых Паоло Трубецкому («Я не занимаюсь политикой. Я изобразил одно животное на другом»), монумент вызывает ощущение какой-то давящей силы. Художник и историк искусства Александр Бенуа отмечал, что эта особенность памятника «обусловлена не просто удачей мастера, но глубоким проникновением художника в задачу».

Паоло Трубецкой возмущался:

«Меня упрекают, что я как будто не окончил моего труда, что в нем много недоделанного. Мне думается, что этот упрек не основателен. Всякий по-своему понимает законченность данного произведения. В памятнике нет ничего классического – это совершенно идейный памятник. Отрицательное отношение ко мне со стороны публики я склонен объяснить в значительной степени известной оригинальностью, новизной… Оно тем более понятно, что петербуржцы вообще не привыкли к новому слову в этой области искусства».

А еще он жаловался брату:

«Ставят мне в упрек, толстую лошадь. Но я должен был выбрать для памятника тяжелую лошадь, считаясь с богатырской фигурой царя. Что касается вопроса, к чему стремился – к портретности или выражению известной идеи, – то в данном случае я, конечно, преследовал обе цели, ибо без портретности не может быть памятника, а без символа – произведения искусства. Я хотел в образе Александра III представить великую русскую мощь, и мне кажется, что вся фигура императора на моем памятнике воплощает мою основную мысль».

Еще до открытия монумента скульптор почувствовал недоброжелательное отношение к его работе со стороны многих членов царской фамилии и высших чиновников. Николай II хотел переместить памятник в Иркутск, «отправить его в ссылку в Сибирь, подальше от своих оскорбленных сыновьих глаз», а в столице воздвигнуть другой монумент. С.Ю. Витте вспоминает, что скульптор даже не получил своевременно приглашения на торжественное открытие памятника и приехал в Петербург позднее.

В конечном итоге памятник Александру III в 1909 году был установлен в Петербурге, на Знаменской площади. В 1937 году он был демонтирован, а ныне стоит перед Мраморным дворцом, отделом Русского музея.

* * *

В 1909 году появление памятника Александру III в Петербурге вызвало бурю споров, дискуссий, разнотолков. Все это вольно или невольно подвело итог творчеству Паоло Трубецкого в России, где скульптор создал всего около пятидесяти работ.

Явно попав в немилость к властям и лишенный возможности работать над новыми большими заказами, Паоло Трубецкой уехал за границу.

Сначала он оказался в Париже и там создал скульптурные портреты Огюста Родена, Анатоля Франса и Джакомо Пуччини. Потом, уже в Лондоне, он исполнил портрет Бернарда Шоу.

На очередном Парижском салоне работы Паоло Трубецкого были отмечены критикой, но это оказалось последним всплеском широкого интереса к творчеству скульптора. Потом вдруг пошли неблагожелательные отзывы, появились и другие высказывания в его адрес: «легкий, незрелый», «скульптор аристократической знати» и т. п.

* * *

В 1914 году Паоло Трубецкой уехал в Америку, где он собирался провести несколько месяцев, но из-за начавшейся Первой мировой войны остался до 1921 года.

Революция 1917 года застала Паоло Трубецкого в Америке. К тому времени он уже был женат на шведке Элин Сундстрем. В США скульптор имел персональные выставки в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго, Сан-Франциско и Детройте. Трубецкой и его жена жили в Голливуде, где Паоло построил обширную студию и купил небольшой дом. Его посещали Энрико Карузо, Мэри Пикфорд, Дуглас Фэрбенкс и Чарли Чаплин. В 1919 году по проекту Паоло Трубецкого установили памятник Данте в Сан-Франциско, а в 1920 году – памятник генералу Харрисону Грею Отису в Лос-Анджелесе.

Художник устраивал персональные выставки в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго, Сан-Франциско.

Вот некоторые выдержки из «Заметок» Луиджи Трубецкого, брата Паоло, относящиеся к 1920–1938 годам:

«В Филадельфии Паоло пригласили в университет провести конференцию об искусстве скульптуры. Мой брат принял приглашение. В день конференции огромная толпа брала штурмом вход в университет: бесконечная вереница машин подвозила самую избранную публику. Собрался весь интеллектуальный цвет Филадельфии. Паоло не подготовил заранее никакой речи, но ничуть не волновался, потому что знал, что говорить. Кратко представив себя, он стал восхищаться красотой природы, жизнью и пластикой живых существ, людей и животных… Именно это восхищение и уважение к жизни сделали его вегетарианцем, не принимающим участия в уничтожении невинных созданий. И тут он отставил тему искусства и всю конференцию проговорил о пользе вегетарианства. Конференция закончилась всеобщими аплодисментами…

В Детройте, где проходила персональная выставка Паоло, Художественный музей приобрел несколько его вещей. Форд пригласил его к себе на завтрак. Перед тем как сесть за стол, Форд предложил пройтись по саду при вилле и показал скворечники, развешанные на деревьях. Они должны были укрывать птичек от непогоды и служить им гнездами. Мой брат сказал: «Как же вы, человек, который так чутко заботится о животных, может уничтожать их, безжалостно поедая?»…

Несколько лет спустя Паоло прочитал в газетах, что Форд перешел на вегетарианство и даже не потребляет молока, даваемого животными, а пьет суррогат, добытый из растительных волокон…

В 1919 году он провел выставку в Сан-Франциско, откуда отправился в Лос-Анджелес. Здесь был объявлен конкурс на памятник в честь американских солдат, не вернувшихся с войны. Паоло принял в нем