– Это вполне возможно, если он попытается с вами сблизиться, и точно так же возможно, если такая попытка ему уже удалась…

У нее внутри все заледенело.

– А если я махну на все рукой и уеду обратно во Францию?

– Конечно, вы вольны так поступить. Я понимаю… Я на вашем месте так и сделал бы.

Странно, но она была признательна ему за искренность.

– Я не собираюсь бросать вас на произвол судьбы, Мойра. Мы с моим товарищем все время будем рядом, будем за вами приглядывать…

Мойра размышляла.

– Вы же хорошо знаете, что двух полицейских мало для того, чтобы обеспечить безопасность, – заметила она наконец. – И все это знают.

Он и не пытался это отрицать.

– Этот человек, которого вы так странно назвали…

– «Черный князь боли», – повторил полицейский.

– Это означает, что он мучает жертвы, перед тем как их убить?

– Да…

Он видел, что она задумалась и ей очень страшно. Но в то же время понял, что она готова, что ему удалось ее убедить, и ее можно повести за собой. Монета уже брошена и вертится; теперь все зависит от того, какая сторона выпадет. Орел или решка…

Вот сейчас он услышит…

– Извините, – сказала Мойра, – но я ничего не могу для вас сделать. Я не хочу быть замешана в это никоим образом. Не пытайтесь больше контактировать со мной, иначе я сообщу своим нанимателям. Я не хочу больше слышать об этой истории. И о вас тоже…

Она встала и быстро скользнула между банкеткой и столиком. Полицейский резко, как пружина, выпрямился и схватил ее за руку, когда она проходила мимо него. В раскрытую ладонь он вложил ей такую же визитку, как и в отеле, но Мойра сразу ее вернула.

– Возьмите, вы мне уже давали такую. Мне не нужно…

– Речь не об этом, – быстро сказал он. – Речь о ресторане. Его держит бывший гонконгский полицейский. Если у вас возникнут хоть малейшие проблемы, если что-то вас встревожит или что-то будет нужно… Если будет нужна помощь или вы почувствуете себя в опасности, позвоните по этому номеру и закажите столик на двоих в удобное для вас время. Меня сразу же предупредят, и я буду на месте в назначенное время. Я или мой коллега. Бросив все дела. Я прошу вас, сохраните у себя эту карточку. Пожалуйста. Это в ваших интересах.

– Лестер?

Тишина. Мойра отошла от двери и в три шага была уже возле лифта. Она решила сегодня, в понедельник, позвонить ему в квартиру, перед тем как выйти из дома. В воскресенье он не пришел на работу, и она начала беспокоиться. Но на звонки в дверь никто не откликнулся. Ей очень хотелось попросить охранника открыть квартиру – у него наверняка был электронный ключ, – но она была готова поспорить на что угодно, что получит отказ.

Сильный ветер раскачивал деревья над кампусом, когда Мойра спустя полтора часа шла к корпусу Отдела искусственного интеллекта. Волосы у нее растрепались. Поздоровавшись в коридоре с Шерлоком, она вошла в общую гостиную – и застыла на пороге: все стояли маленькими группами, разговаривая вполголоса, и лица у них были мрачные. В гостиной царила атмосфера сосредоточенности и шока. Что-то случилось…

Мойра подошла к Игнасио Эскуэру и Туве Йохансен, которые, увидев ее, сразу замолчали.

– Игнасио, – сказала она, – что происходит?

Испанец взглянул на нее и мрачно покачал головой:

– Лестер погиб.

У нее оборвалось сердце.

– Как? – спросила она через секунду.

Мойра ожидала услышать в ответ «суицид», но мадридец произнес совсем другие слова:

– Авария. Он разбился на автомобиле.

Ей снова вспомнилась доктор Капур. Может быть, Лестер принимал такие антидепрессанты, которые ослабляли бдительность и реакцию за рулем?

– По дороге сюда?

– Известно только, что была авария, – ответил он резко, словно вопросы Мойры его раздражали. – Идиотская авария. Ладно, пошли со мной. Все идем в блок А.

– Что?

– Распоряжение поступило в последнюю минуту. Нас вызывают на срочное собрание в блок А.

– В Отдел безопасности?

– Нет, в блоке А принимают еще и стратегические решения. Там есть зал для собраний, оборудованный по всем статьям и прослушкой, и слежкой. Там невозможно проявить излишнюю осторожность.

Мойра вспомнила, что Лестер уже говорил ей что-то подобное.

* * *

Пятью минутами позже Туве, Игнасио и Мойра шли по бетонированному коридору, который вел к бронированной двери, однако перед самой дверью свернули направо.

Перед Мойрой оказалась высокая застекленная стена. Глядя на тройное толстое стекло, за которым был виден зал собраний, она вздрогнула.

Джулиус…

Он был среди присутствующих. И с ним вместе начальница службы безопасности Регина Лим, Викрам Сингх, верховный жрец данных, и Мин собственной персоной. Туве наклонилась, чтобы заглянуть в камеру распознавания лиц и идентификации по радужке глаза, и дверь с тяжким пневматическим вздохом поехала в сторону. Мойра заметила, что пол тоже стеклянный, как и стены, и потолок, а стекла отделены друг от друга пространством в несколько десятков сантиметров и слоем глазури. И весь этот гигантский аквариум окружает бетонный куб. Она села на стул с высокой спинкой, на который указал ей Игнасио, и перехватила острый взгляд Джулиуса, брошенный в ее сторону. На миг у нее закружилась голова. Мин восседал в торце стола, и вид у него был зловещий.

– Все вы знаете, что произошло в воскресенье, – сказал он. – Лестер погиб в автомобильной аварии. Кажется, не справился с управлением. Вскоре мы узнаем об этом больше. Для «Мин инкорпорейтед» это большая потеря. Лестера все ценили, и он выполнял большую работу во главе Отдела искусственного интеллекта.

Он еще несколько минут продолжал свою заупокойную речь дрожащим от волнения голосом. Вспомнил, как переманил Лестера из «Гугла» и как они встретились в первый раз. Все это Мин перемежал трогательными историями, вроде той, как они с Лестером в Нью-Йорке во время саммита по вопросам искусственного интеллекта играли в снежки во дворе Центра Джависа, а внутри в это время на трибуне находился Билл Гейтс. Мойра слушала, но мысли ее были далеко. Перед глазами стоял Лестер, как он кричал ей: «Уезжай! Уезжай!»…

– Его сменит на посту руководителя отдела Игнасио Эскуэр, – неожиданно заключил Мин. – Игнасио – самый старший из вас и обладает необходимыми компетенциями.

Мойра скрыла удивление. Видимо, антикитайские речи испанца не дошли до ушей патрона. А может, ему было наплевать… Мин сделал паузу. В зале воцарилось молчание. Все думали о Лестере.

– Игнасио также настоял на проведении этого собрания. Передаю ему слово.