носили положительный характер. Некоторые жнецы откровенно смеялись над Николаем.

Перед глазами жнеца проводилась параллель между ним и теми, над кем он издевался в своих многострочных постах, да и в реальности.

Теперь он сам превратился в такой же объект для насмешек. Внутри мальчика собирался комок гадких ощущений: Стыд, злость, печаль…

То, что он запрещал себе испытывать на протяжении долгих лет.

Как только дверь открылась, Николай быстро убрал телефон в карман:

— Наконец-то. О чём вы с ним говорили?

— Я уточнил у него про конец света, — отмахнулся шатен, не желая делиться со спутником всеми подробностями, — пошли. Покажешь мне, где твои дружки тусуются.

— Все в разных местах и некоторые из них не пользуются телефонами, поэтому нам придётся побегать, — мальчик протянул руки к Хиросэ, ожидая, что тот снова возьмёт его на руки.

— Нет. — отрезал Мицуки.

— Жаль.

Около двух часов они потратили на то, чтобы связаться с большинством друзей Николая. Приходилось искать их в совершенно неожиданных местах, бегать от комнаты к комнате, выходить на улицу.

Жнец писал им, звонил, но отвечали единицы, несмотря на то, что большинство ещё давно обещало всегда быть на связи. Этих мертвецов вообще не волновала проблема мальчика. Они говорили о своём. Кто-то вовсе игнорировал Николая. Бывали и те, кто смеялся над случившимся с ним несчастьем.

Даже Агния, казалось бы, последняя надежда, просто усмехнулась, только его завидев.

Больно насмешило её это нелепое детское лицо. Ещё и сопровождающий дефектный жнец — как вишенка на торте:

— Ты извини меня, красавчик, но я начинала отношения со взрослым мужчиной. В мамки я никому не записывалась.

— Ну спасибо, — саркастично выпалил Николай, — только вот, когда ко мне вернётся мой прежний вид, больше не ревнуй меня к Алфани.

— Да он тоже посмеётся, увидев тебя таким, — демоница вновь окинула взглядом Мицуки, что безучастно рылся в телефоне. Она наклонилась к юноше, тем самым привлекая его внимание, — я удивлена, что ты ещё девственник. Может, мне помочь тебе с этим? Личико, вроде, симпатичное.

— Эй, даже не думай на него позариться, он мой! — писклявый голос Николая только сильнее веселил Агнию.

— Я гей. — холодно отчеканил Мицуки, подняв глаз на неё. Какого-то такого ответа Николай от него и ожидал.

— Не проблема, — Агния отстранилась, — я всегда могу превратиться в мужчину.

— Я по любви хочу. — эта фраза сбила с толку как девушку, так и самого Николая.

— Проклятье, я думала, что такие скучные консерваторы вроде тебя уже давно вымерли, — Агния, поняв, что нормального разговора не получится, тактично пошла по своим делам, — если передумаешь, то мой номер у Николая найдёшь!

— Даже не рассчитывай на это, — нахмурился мальчик.

— И в мыслях не было.

Вымотанный Мицуки упал на кровать, уставившись в потолок. Его поразило то, что такой популярный жнец никому не оказался нужен.

Николай сел рядом, глядя на свои маленькие ручки. До этого он успел ещё раз пять проверить ленту, где появились новые посты. Кто-то успел сфотографировать его с Мицуки и выставить на всеобщее обозрение с подписью:

— «Где наши алименты?»

— Наверняка этому есть какое-то объяснение… — мальчик почесал щёку, не поднимая опечалившихся глаз.

Как бы он не старался успокоить себя — тревожные и обидные мысли захватывали детский разум.

— Конечно. — Мицуки с трудом сел, лишний раз не беря телефон в руки. Вдруг ещё какая-нибудь грязь вылезет. Он молча подметил подозрительное спокойствие Николая.

Юноша взял с тумбочки вскрытую пачку с кофейными конфетами. Радовало то, что Шани сдержал обещание и отыскал этот редкий десерт.

— Странно, что ты не бросил эту затею уже после второго отказа, — Николай прокручивал один и тот же сценарий, по которому все друзья отказываются от него сразу после первой беды, — ещё вёл себя так сдержанно… Не злорадствовал никак. Хотя, сначала я думал, что ты не упустишь возможности как-то меня поддеть.

Хиросэ промолчал, вспоминая свой первый опыт этакого изюма для насмешек. Отголоски тех неприятных комментариев, что он успел прочесть, до сих пор напоминали о себе в повседневной жизни.

Парень вытащил конфету из обёртки и уже приготовился засунуть её в рот, как вдруг Николай поднял взгляд:

— Мне тебе отсосать за твою доброту или ещё что?

— Мне ничего не нужно.

— Не обманывай меня, — Николай стиснул зубы, — Не притворяйся тем, кем не являешься. Нихрена ты не особенный!

— Верно… Я такой же, как все, — подумал Хиросэ, стараясь этим только успокоить себя.

Такой же, как все — жнец, способный призвать косу. Тот, кто работает на своё место в раю.

Шатен отложил конфету подальше, страшась, как бы она ему поперёк горла не встала.

Перед ним вновь мелькнула картина из леса. Луч, завихряющий облака вокруг себя, синий огонь и… Чей-то силуэт. Голос, доносящийся от него, запомнился как что-то прекрасное.

— Ты тоже хочешь воспользоваться этим телом, — Николай начал раздеваться, окончательно вырвав парня из раздумий, — хочешь быть сверху, а сейчас у тебя и возможность появилась. Как я мог этого не замечать?

— Прекрати это! — Мицуки схватил мальчика за руку, пока не стало слишком поздно. Он твёрдо смотрел в его глаза, меняющие цвет на светло-зелёный.

— Конечно, он сейчас сделает всё сам. — подумал Николай, уже слыша, как его одежда рвалась.

Мальчик морально приготовился упасть на кровать под телом Хиросэ. Пускай его руки сжимают до синяков. Пусть не оставят на теле живого места. Главное — расслабиться и вести себя тихо. Иначе будет больно. Это наказание за неправильные чувства.

— Ты мне не нравишься. — юноша быстро выпустил запястье собеседника, как только понял свою ошибку.

— А? — Николай широко раскрыл глаза от удивления, сначала даже не поверив услышанному.

— Я никогда не думал о том, чтобы завалить тебя или наоборот. — Мицуки дотянулся до конфеты и засунул её в рот, пережёвывая.

Ошарашенное лицо мальчика его несколько позабавило. Всё же, дети плохо скрывали свои чувства.

Закончив со сладостью, Хиросэ продолжил говорить:

— И ещё. Я не строю из себя недоступного, чтобы привлечь твоё внимание. Больно мне это надо. У меня других дел хоть отбавляй.

Мицуки замолк, ожидая бурной реакции, но Николай молчал.

Густой румянец покрыл щёки мальчика. Блондин опустил голову, сбивчиво дыша и перекладывая руку на грудь. Ещё никогда его сердце так быстро не стучало. Он заставил себя вымолвить:

— С-спасибо.

Мицуки окончательно перестал понимать собеседника. За что благодарность? Чего он такого сказал?

— Я… — мальчик хотел начать говорить, но тут, в самый неподходящий момент в его горле образовался ком из слов.

По щекам побежали слёзы, которые он не мог прекратить. Николай закрыл краснеющее лицо руками, только беспомощно