таксист. — Дорога шальная и глухомань.

Что-то ему не понравилось в молчании седока, голову поворотил назад, увидел наставленное пистолетное дуло. От неожиданности едва не врезался в дерево, что на обочине стояло, с трудом выровнял машину, притормозил.

— Не дури, — сказал Роотс, — деньги тебе светят.

— Тюрьма мне светит… Не надо мне ваших денег, у меня домик свой и корова, проживем прекрасно с моей Матильде.

— «Корова», «Матильде», — передразнил он таксиста, — Что, сжился с большевиками? А родина у тебя есть, бабья юбка? Про Эстонию свою подумай!

— А что, Эстония? — встрепенулся таксист. — Что она, по дорогам с пистолетами ездит? — И прикусил язык. — Да я что? Как желаете… Только лучше отпустите меня.

— Когда надо — отпущу, — распорядился Роотс. — Сворачивай!

«Неужели они все так мыслят?» — лихорадочно думал Роотс.

Когда они подъехали к крошечному озеру, из ближайшего леска выбрались четыре фигуры и побежали к машине. Запыхавшиеся от бега, они уселись на сиденья.

И снова потянулись желтые дороги, темные взгорки, сосняки.

Роотс спросил у своих:

— Кто нас страхует?

— Оясоо, — сказал один из бандитов, — за мать трястись будут. Еще Йоала. Уже выслал своих к Чудскому озеру.

— Деньги в банке получены?

— Кассиры поехали в лесхоз. Лично видел. Два тяжелых портфеля. Как валуны.

— Если засада стрельбу откроет, — вдруг предупредил Роотс, — один за мною в лес, другие в заслоне! Все ясно?

В километре за Ряпина остановил машину. Оставил при ней шофера и сторожа, велел тому глаз с водителя не спускать, а ждать их до половины восьмого. Трое бандитов гуськом потянулись за главарем. Подошли к упавшей сосне. Из огромной ямы, в которой покоились узловатые корни дерева, выскочили еще несколько человек.

— Все в лучшем виде, — доложил один.

Роотс взглянул на часы: время шло к половине шестого.

— Кассиры? — коротко спросил он.

— Уже в лесхозе. Ужинают.

— Следы грузовиков, легковушек, мотоциклов?

— Все чисто, Яан.

— Заслоны?

— Приходил человек от Йоала, его группа между лесхозом и озером. И братьев он видел, те сюда поближе расположились.

Роотс долго смотрел на часы, на упавшую сосну.

— А, с богом и чертом! — вдруг вырвалось у него. — Жить — так по большому счету. И помните, после моего сигнала — все поджигайте, все, что можете!

Чернышев подал команду забираться в кузов.

В пути подшучивали, вспоминали разные веселые истории, не говорили об одном — о предстоящей операции.

Дороги, дороги… Вечно они ведут этих людей к опасным поворотам, крутым спускам, топким болотам, и очень редко они обещают им покой, тишь и усладу теплого летнего дня.

Не заметили, как проскочили Ряпина. Разговоры, шутки стихли сами по себе. На повороте, где шоссе пересекала проселочная дорога, ведущая к лесхозу, машину остановил Вяртмаа.

— В лесхозе, товарищ полковник, пусто, — доложил он. — С полчаса назад двое бандитов тут пошатались, убедились в сонном царстве и — назад, видимо, за главарем потопали.

Еще через четверть часа солдаты Санникова и чекисты заняли свои исходные позиции. Жильцы дома были благополучно выдворены. Двухэтажный дом и подходы к нему словно погрузились в предзакатный сон. Ничто не предвещало схватки, которая должна была начаться через несколько минут.

Первый сигнал к ней подали сами бандиты. Из кучного ельника, живописно раскинувшегося в ста шагах от бревенчатого дома, раздались беспорядочные выстрелы и, перерезая поляну, к крыльцу ринулся десяток теней. В ту же секунду, как по команде, распахнулись окна верхнего этажа, заговорили, забили автоматы, связки гранат полетели на землю.

— Санников, окружать! — крикнул Аверкиев.

Крики раненых бандитов слились с топотом солдатских сапог — с крыльца, из окон первого этажа, из коровника посыпались бойцы Санникова. Голос, перекрывший и стрельбу и крики, прозвучал воплем: «В лес, назад!»

— Это Роотс! — крикнул Мюри.

Мюри и Анвельт, а за ними обоими Чернышев, скатились с лестницы и бросились на звук голоса, который шел от кущи берез со стороны озера. Впереди уже мчались солдаты, прорезая кустарник, поливая огнем темнеющие тропинки леса.

Неожиданно просеку пересекла тень, лишь на секунду оказавшаяся в розовом закатном отблеске, тень разразилась гулкой автоматной очередью. Но этой секунды оказалось достаточно, чтобы десяток винтовок и пистолетов ударили по цели.

— Он! — сказал Пауль, наклонившись над белесым лицом со спутанными волосами.

— Он! — подтвердил Анвельт.

И каждый, кто участвовал в этом поединке, непременно хотел убедиться, что перед ними лежит действительно этот «неуловимый» Яан Роотс.

Вокруг дома еще не унялась стрельба. Санников преследовал бандита, зигзагами и огромными прыжками добирающегося до лесной кущи, откуда вышла банда. Расстояние между ними все уменьшалось. Но бандит неожиданно обернулся и выстрелил в своего преследователя из нагана. Он издал дикий вопль, увидев падающего солдата, но в тот же миг автоматная очередь, которой Санников ударил, падая в траву, сразила бандита.

— Человек Шелленберга, — сказал Анвельт, переворачивая труп лицом к небу.

— Одно плохо, ребята, живыми никого не взяли, — сказал Чернышев и приказал: — Обыскать бандитов! Кого вы еще хотите найти, Мюри?

— Музейного сторожа, — Пауль обшаривал поляны, высокую траву, подступающую к рощам. — Нет «Гриба».

Медленно въезжала во двор лесхоза грузовая машина, возвращая домой живущих здесь людей. Пауль помог спуститься кассиру, любезно сказал:

— Мы вас сейчас подвезем к нашему отделу в Выру и обратно.

— Зачем? — удивленно спросил кассир.

— Настоящие-то портфели, с зарплатой, у нас. Уж извините, подменили их вам. Так что милости просим, обменяем полмиллиона на ваши портфели со старыми газетами. Согласны?

В одном небольшом доме приозерной деревни Выыпсу размещалось почтовое отделение и сберкасса. Дверь сюда не запиралась круглые сутки, но больше всего народу набивалось после конца рабочей смены. В такой час седьмого июня сюда прошествовал широким крепким шагом мускулистый человек, одетый в просторную рабочую блузу, легкие полотняные штаны. Подходя к дому, он увидел сидящего на крыльце приезжего с рыжей шапкой волос, который приветственно махнул ему рукой. Мужчина остановился, потом резко повернулся и зашагал в противоположную сторону.

Ивар Йыги легко догнал Роберта Килпа и пошел с ним рядом.

— Вам недостаточно было одного предупреждения? — спокойно осведомился Килп. — Вы не оценили моего терпения?

— Роли несколько переменились, господин Килп, — вежливо пояснил Йыги. — После того, как вы провалили нашего общего святого… Не смотрите на меня так страшно — его уже нет, и, кажется, не осталось никого из его группы.

Килп резко остановился.

— Бред! Непроверенные слухи! Сегодня утром меня разыскал мой связник. Еще во времена Пятса мы провернули с ним не одно дельце. Тихий музейный сторож, он обведет вокруг пальца десяток ищеек… Он был до самого вечера с Роотсом и уверяет, что лесхоз не ждал гостей.

— Отчего же ваш связник, — саркастически спросил Йыги, — не дождался Роотса после гостевания? Где