Принцесса так и оставалась застывшей, а лорд Витлуф продолжил:

– Далила подозревает, что на борт зайцами пробрались двое детей: Шляпник и Башмачник. Когда мы их найдём, то посадим в дырявую гребную лодку и сбросим в море. Пока мы тут беседуем, в одной из шлюпок как раз просверливают дыры.

Корделия увидела, что балдахин затрясся.

– А теперь, принцесса, наконец пришло время заказать пушки! – Глаза лорда Витлуфа так и сияли. – Ваш отец отказывался подписывать эти бумаги. Потом отказывались и вы. Но теперь вы подпишете их, и моя Железолитейная Пушечная Фабрика начнёт штамповать оружие в таких масштабах, которых никто доселе не видел!

Лорд Витлуф расправил на столе свиток бумаги, окунул приготовленное перо в чернила и схватил руку принцессы. Ей ничего не оставалось, кроме как написать своё имя, пока лорд направлял её пальцы. Как только дело было сделано, лорд Витлуф схватил бумагу и вытащил из камзола свои стеклянные карманные часы.

– Проклятье, опять остановились, – пробормотал он, стуча по безмолвным часам.

Он осторожно открутил крышку. Там, где раньше была прекрасная синяя бабочка, теперь осталось лишь несколько хлопьев чёрного пепла. Лорд Витлуф прицокнул, стряхивая пепел на пол. Потом он достал из кармана деревянную коробочку и открыл её. Внутри сидело несколько ярких, как драгоценные камни, бабочек, затрепетавших крыльями на солнечном свете. Одна рубиново-красная бабочка поднялась в воздух, но лорд Витлуф поймал её за бумажно-тонкое крыло.

– Ты как раз подойдёшь, – сказал он бьющейся в его пальцах бабочке.

Лорд Витлуф положил её в часы, захлопывая над ней крышку. Оказавшись в стеклянной тюрьме, бабочка задёргалась и забила крыльями. Корделия была уверена, что если бы она могла слышать голос бабочки – та кричала бы.

Часы снова затикали. Корделии стало дурно.

Дверь распахнулась, и в каюте появилась мисс Глаз-да-глаз.

– А! Как раз вовремя, Далила! – объявил лорд Витлуф. – Пора Её Высочеству одеться к мирным переговорам.

Корделия задумалась – как это она никогда не замечала, до чего жестокая у её гувернантки ухмылка. Она выглядела противнее, чем целая сотня алгебраических задач, когда улыбалась принцессе, беря с кровати Одежду Злобы. Мисс Глаз-да-глаз накинула на принцессины плечи жёсткий плащ и прицепила ей к поясу часы с тарантулом, и Корделия молча содрогнулась. Гувернантка натянула на бледные руки принцессы бугрящиеся перчатки и стащила с неё серебряные туфли, взамен надевая ей на ножки новые башмаки и завязывая склизкие шнурки неопрятными двойными узлами.

Корделия заметила, что мисс Глаз-да-глаз не надела на принцессу Шляпу Злобы. Стеклянная корона по-прежнему держала её в своей холодной власти, как сильная рука держит кого-то под водой.

Мисс Глаз-да-глаз сделала шаг назад, словно любуясь своей работой. Принцесса представляла собой просто отвратительное зрелище.

Лорд Витлуф улыбнулся.

– Какая превосходная работа. Уверен, мирные переговоры пройдут без сучка без задоринки.

– Она, конечно, объявит войну, а всех Творцов перевешают, – ликующе прошипела мисс Глаз-да-глаз в ответ. – Мне так понравится смотреть, как ломаются их шеи!

Всё, что Корделия могла сделать – не расплакаться от ужаса.

А потом она увидела, что бархатный балдахин зашевелился.

– КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ! – проорал Гусь так свирепо, как только мог, яростно распахивая балдахин.

На какой-то миг лорда Витлуфа явно ужаснула перспектива быть атакованным мстительной драпировкой. Потом из балдахина показалось румяное от гнева круглое лицо Гуся, силящегося высвободиться из ткани. Битву с занавесом он проиграл, запутался и рухнул на пол в ворохе порванного бархата.

– Вот и Башмачник, – ощерилась мисс Глаз-да-глаз. – Значит, и Шляпник где-то неподалёку! Где ты прячешься, Корделия? – прошипела она, ударяя по остаткам балдахина своей тростью.

– СТРАЖА! – закричал лорд Витлуф.

В каюту с бряцаньем ворвались трое стражников.

– Арестуйте этого ребёнка! – приказал лорд Витлуф, тыча в Гуся ногой.

– Ещё здесь где-то прячется девчонка. Она пытается саботировать мирные переговоры! – провизжала мисс Глаз-да-глаз. – Найдите её СЕЙЧАС ЖЕ!

Корделия увидела, что к её укрытию приближается стражник, и её почти уже обнаружили, как вдруг…

– ВЫ! – проревел Гусь, изобличительно указывая на мисс Глаз-да-глаз пальцем. – ВЫ самая тупорожая, сопленосая, вонючезадая злодейка из всех проволочных проволочек!

Это был такой странный поток оскорблений, что все в каюте повернулись и уставились на Гуся. Корделия воспользовалась возможностью и нырнула в единственное укрытие, где никто и не подумает её искать.

Вокруг развернулся хаос: всю комнату перевернули вверх дном, ища её. Деревянная ширма, за которой она пряталась до этого, оказалась опрокинута; Корделия услышала, как Гуся, по-прежнему обмотанного балдахином, утаскивают прочь.

Ей было жарко и тесно. Одежда Злобы давила на неё, и Корделия едва могла дышать. Но под юбками принцессы она была надёжно спрятана.

Корделия съёжилась под ярусами ткани, удерживаемыми жестким кринолином. Она мазнула пальцами по засаленному шнурку, отчего её сотрясла волна ярости. Корделия прижала к себе под сюртуком шляпную коробку с терпеливо покоящейся внутри Шляпой Мира, и это немного успокоило её.

– Она определённо не в этой комнате, лорд Витлуф! – рявкнул стражник, стоя в одном дюйме от руки Корделии.

– Обыщите весь галеон! Найдите её!

Стражники толпой вынеслись из каюты. Корделия ощутила, как трясётся под их сапогами пол.

– Принцесса, за мной, – приказал лорд Витлуф. – Время начинать!

Корделии повезло, что монархам полагается ходить очень медленным и величественным шагом, потому что передвигаться под юбкой (неважно, насколько просторной) оказалось довольно проблематично. Ей приходилось постоянно проверять, не высовываются ли её пальцы рук спереди принцессиного платья, а пальцы ног – сзади. Пока она ползла, как краб, по кораблю под юбкой принцессы, пытаясь не напороться на ржавые гвозди башмаков или неровный край плаща, отделанный вороньими перьями, ноги Корделии начало жечь. Каждый раз, случайно прикасаясь к Одежде Злобы, она чувствовала укол ярости.

Когда принцесса восходила по ступенькам на палубу, Корделии пришлось прыгать с каждым её шагом. На полпути вверх она едва не выдала себя: шляпная коробка чуть не упала, и она сделала прыжок невпопад. С бешено колотящимся сердцем Корделия успела заползти под укрытие юбок, прежде чем кто-то увидел её ноги.