Все-таки бывшие диктаторы — совершенно не подготовленный к жизни народ. Сэнсэй скривился и присел на край крыши. И злым шепотом просветил уставившиеся на него инопланетные морды и лица:

— Показываю…

Он повернулся, перенеся вес тела на руки. Край крыши упирался теперь ему в живот. Кстати, он не осмотрел стену под тем местом, где должны будут спускаться беглецы. Вот сейчас все и выяснится.

Злость, затопившая ум, помешала разумно мыслить. И он не стал предварительно осматривать стену здания, отделявшую его от улицы, а просто соскользнул вниз, повиснув на руках.

И оказался прямо перед окном, прорезавшим стену тюрьмы. На окне не было решеток, оно оказалось открыто — и оттуда прямо на него пучил глазоньки лысый тип в сером камзоле, по виду и по морде — вылитый стражник…

Тип открыл рот и произнес глупейшую фразу:

— А вы чего вышли?

— А погулять захотелось, — выпалил Тимофей.

Время ускорилось — и на размышления его, драгоценного, совершенно не осталось. Он отцепил одну руку, качнулся на оставшейся. Окно подъехало немного поближе — и Тимофей ухватил выкатившего глаза стражника за волосы на затылке, рванул на себя, перегибая податливое от страха тело через подоконник. Тип, не ожидавший нападения, слабо вскрикнул и начал вываливаться за окно. Резвых извернулся и здоровой ногой поддал стражнику под зад, ускоряя падение.

Тело с глухим стуком приземлилось на каменную мостовую. Тимофей дрыгнулся всем телом, возвращая руку на карниз. И торопливо оглядел помещение за окном, открывшееся его взгляду.

Скорее всего, это была каптерка, сиречь бытовое помещение для стражников. Несколько лежанок вдоль стен, в углу поставец, утыканный копьями и еще каким-то оружием, чей внешний вид и предназначение Тимофею были совершенно незнакомы. В центре стоял стол, уставленный кувшинами и чашами. Каптерка как каптерка — только с небольшой поправкой на местный антураж. В российской, без сомнения, вместо кувшинов и чаш стояли бы бутылки и граненые стаканы.

В помещении никого не оказалось. Сэнсэй подтянулся и втащил себя на крышу.

Леха уже стоял рядом на корточках, заглядывая ему в лицо:

— Ну, как там?

Узники толпились за спиной Лехи, молчащие и слегка перепуганные. И все глядели на него.

Тимофей вздохнул, повернулся и сел, подтянув поближе противно занывшую распухшую ногу.

— Объяснять некогда. Там внизу, под карнизом, есть помещение, я переберусь туда. В обе стороны тянутся еще окна, но они не освещены. А вы начинайте уходить. Леха, проследи и организуй. Всем есть куда идти?

Ближайший из узников выдохнул:

— Гостиница Гондолы. Там можно укрыться, она под патронажем магов-пространственников. Кроме того, на улицах города нас уже не имеют права арестовывать. Закон гласит: прошел ворота — и маги-оружейники над тобой не властны…

Тимофей поморщился от приступов усиливающейся боли, самовнушение не действует долго, теперь ему будет становиться все хуже. И постарался произнести мужественным тоном (будущее представлялось туманным и темным из-за начинающейся гангрены, так что пусть хоть запомнят героем):

— На этом мы расстаемся. Раз на улицах вам ничего не угрожает — значит, мои обязательства перед вами выполнены.

И тут его немало удивил почтенный Чарача, который вдруг выступил вперед и заявил:

— За наши деньги вы могли бы и сопроводить нас до гостиницы…

И встал в позу, делавшую честь любому Нерону, — с капризно выставленной вперед ножкой и заложенными за спину руками.

Пока Тимофей размышлял, что бы сказать отставному самодержцу, вмешался Леха:

— Типа сам доберешься, не маленький! А ну топай, не то сейчас конкретно получишь…

И Леха продемонстрировал самый неопровержимый довод своей культурной прослойки — туго сжатый кулак, поднесенный к носу свинорылого.

Чарача внял предупреждению и в ускоренном темпе отступил назад.

Тимофей напомнил всей застывшей честной компании:

— Мне пора вниз. А то вдруг кто появится и тоже выглянет в окошко.

Продолжения сцены он уже не видел, потому что соскользнул с карниза, целясь ногами в раскрытое окно и довольно неудачно приземлился на пол комнаты. Первые несколько секунд Тимофей был способен только втягивать со свистом воздух сквозь зубы. Затем он кое-как поднялся и побрел к дверям каптерки, прихрамывая и подволакивая распухшую ногу. Боль дергающими разрядами пронзала все тело, начинаясь в кончиках пальцев больной конечности и кончаясь под черепной коробкой.

Мимо окна начали со вскриками и громким шумом проноситься тела узников. Впрочем, когда тела, а когда и туши — некоторые из сокамерников размеры имели весьма внушительные, несмотря на всю скудность местного рациона…

И тут их везению пришел конец. Отступление узников как-то замедлилось — он слышал, как на крыше Леха далеко не нежным голосом уговаривает кого-то из узников не бояться высоты. И в тот же самый момент дверь, у которой он сторожил, скрипнула и начала открываться.

Не было времени бежать к окну и шикать на Леху. Да и нога не позволяла перемещаться так свободно, как ему бы хотелось. Оставалось уповать на то, что за окном тюрьмы простиралась обычная городская улица. Так что вряд ли входящие или входящий сразу же подумают о побеге. Для начала они должны проверить — а не буянят ли это за тюремными окнами обычные городские обыватели. И только потом поднимать тревогу.

Дверь открывалась в комнату. Тренер по тюк-до чуть-чуть отодвинулся, чтобы его не было видно в щель между створкой и косяком. Из-за шума за окном Тимофей не расслышал, сколько людей двигалось по коридору. А потому решил, что будет лучше дать всем войти в комнату и только потом пытаться нападать.

Их было трое, и вошли они в комнату стремительным шагом. И тут же двинулись к окну, из которого продолжал доноситься хоть и приглушенный, но все же достаточно хорошо различимый разъяренный бас Лехи. Среди вошедших не было ни одного мага-оружейника. Все-таки удача еще не оставила его.

Тимофей толкнул дверь, которую вошедшие не стали закрывать. И двинулся следом за последним, стараясь не шуметь.

Придется полагаться только на руки. Одна-единственная здоровая нога нужна для опоры — поэтому удары ногами исключались.

Он настиг последнего из вошедших у стола, при этом неловко задев бедром за столешницу — нога вновь подвела. «Мельница на горе». Тимофей почти без замаха хлопнул намеченную жертву кулаками по обе стороны шеи — и задержал кулаки, долю секунды подержав шею человека в зажиме. Затем отбросил обмякшее тело в сторону.

Двое шедших впереди уже почти достигли окна. Но, заслышав шум за спиной, тут же потеряли интерес к тому, что творилось за ним, и начали оборачиваться. Тимофей сделал широкий шаг, припав на отозвавшуюся болью загноившуюся ногу.