– Повернись уже. Не вежливо это, – процедила Вера одними губами и потянула его за рукав.

Чертова Верка! В угол бы ее поставить. Но не до нее сейчас.

Анисия смотрела на него, широко распахнув свои зеленые глазища. Смотрела так, будто у него две головы. И этими двумя головами Клим умудрился сильно налажать. На две жизни вперед. Но ведь ничего не сделал. И виду не подал. Ни словом, ни делом не задел, не намекнул о том, что пожирает его изнутри, когда она рядом.

А она – с укором смотрит.

– Привет! – заулыбалась Верка. – Я – Вера. И да, ты прав, у нашего Клима только профи и работают!

Клим молчал, смотрел на девчонку упор, всеми силами игнорировал тощую щенячью руку, повисшую на плече Аниси. Радовался, что коньяк уже приступил к своему грязному делу, начал туманить его мозги, вырисовывать странные картинки в его голове.

И плевать на все вокруг.

А Анисия отвечала молчанием. Говорили за двоих Вера и щенок этот, бесячий.

* * *

Анисия совсем не слышала, о чем идет разговор. Димка что-то тараторил. Надо бы его потом поблагодарить за то, что так рьяно и ответственно подошел к выполнению своего задания.

А девушка старалась не замечать, что рука этой Веры лежит на локте Клима, по-хозяйски. Так прикасаются только к собственному мужчине, которым владеют безгранично.

Анисия поймала себя на мысли, что замерла в шаге от того, чтобы перехватить ухоженную конечность и сломать. Анися смогла бы. Даже знала, как действовать и куда давить. Спасибо, научили еще в детстве. Постоять за себя Анисия могла.

Но ведь не станет она портить праздник родителям. Да и прав у нее никаких нет на этого мужчину.

А сердце тревожно замирало под его пронзительным взглядом, и хотелось пальцами зарыться в короткие кудри. Наверное, они жесткие наощупь. Однако для Анисии это останется загадкой, потому что не может ведь она щупать мужчину, который никогда не будет принадлежать ей.

Так и поиграв в молчаливые гляделки, Анися развернулась и отошла. Понятно, что невежливо поступает. Будто невоспитанное дитя. Но и поделать ничего с собой не могла.

Просто развернулась и ушла.

А впереди их ждало веселье, застолье, танцы, конкурсы. Вышло так, что девушку усадили за один столик с Климом и его пассией. Аккурат, напротив. Поднимала взгляд от тарелки, а он – смотрит, глаз не сводит.

Так и кусок в рот не лез, а по телу раскаленная лава, потому что Анисия вдруг поняла, что в глазах Клима слишком много всего намешано. А больше всего в его глазах – лютой ненависти. Будто она, Анисия, своим существованием портит ему весь праздник.

И то ли виной всему вино, то ли попросту сдали нервы, но Анисия все же вышла из-за стола, как только объявили первый танец.

И нет, она не пошла приглашать Димку. А решила дать расшалившимся нервам перерыв. Взяла и сбежала из сада.

Неважно куда, главное, подальше от убийственно пронзительных глаз.

Конечно же, далеко она бы не ушла. Кругом охрана, камеры. Но и оставаться дольше среди гостей и веселья Анисия не смогла.

Так и брела по тропинке, огибавшей дом, а потом и вовсе присела на старые качели, которые отец установил еще в далеком детстве.

Анисия решила, что посидит в тишине еще минутку. Даст отдых нервам. А потом вернется к гостям, пока ее не хватились.

А за спиной послышался звук шагов. Наверное, кто-то из братьев увязался за ней. Или охрана. А, может быть, и Димка.

А потому Анисия, вздохнув, тихо произнесла:

– Можно я еще немного побуду здесь одна, а? Без меня ведь никто там не умрет.

Но произнося последние слова, Анисия уже знала, что ее уединение нарушил Клим. Почувствовала его взгляд на себе еще до того, как открыла глаза.

– Скажи, тебе правда настолько противно сидеть со мной за одним столом? Если это так, то возвращайся. Я сваливаю, – голос мужчины звучал недовольно, а глаза мерцали яростью в свете уличного фонаря.

А вот Анисю уже понесло. Вскинув голову, девушка не менее гневно взглянула на Клима. Противно? Ей противно?! Да он сам кривится всякий раз, когда Анися оказывается рядом!

– Это кому еще противно, надо разобраться! – усмехнулась девушка и рывком поднялась на ноги.

Конечно же, она не приблизилась к Климу. Иначе придется задирать голову и смотреть на мужчину снизу-вверх.

– Самого мучают рвотные спазмы, как только меня увидишь! – еще громче, со звенящей обидой в голосе, выкрикнула Анисия, сжав ладони в кулаки. Так и хотелось пустить их в ход. Но ведь она – не мелкая девчонка, чтобы лезть в драку. Она – взрослая и уверенная в себе женщина.

Ну, допустим, не женщина пока. Но это все временно.

– Чего?! – пророкотал Клим, захлебнувшись удивлением. – Да я…. Я… Млять!

– Нет, ну тут мне даже возразить не чем, – в сердцах отвечала девушка. – Как есть блядун!

– Какие мы слова знаем, а! – с сарказмом заметил Клим. – Мелкая еще, чтобы подобными фразами бросаться.

– Зато ты у нас взрослый и опытный! – прищурилась Анисия. И сама понимала, что притормозить нужно. В идеале – уйти, пока ссора не дошла до критической отметки. Но ноги будто вросли в траву. А грудную клетку взрывало возмущением.

– Уж поопытнее некоторых, – шагнул Клим ближе в пылу спора. Ну и да, дикой потребности в этой девочке.

Будто на разрыв. И дышать тяжело. А может, у него инфаркт уже, с такими-то качелями? Кто разберет? Но уйти сейчас он не мог. Да и как от нее уйти? Когда вокруг – темнота, будто в целом мире они одни. А вдалеке слышатся томительные гитарные аккорды. Легче застрелиться, чем не смотреть на нее сейчас, когда она – такая.

– В этом все дело, да? – вдруг очень тихо, едва слышно, прошептала Анисия.

Девчонка будто растеряла весь пыл. Сдулась, как воздушный шарик. И плечи поникли. А Клима – точно бетонной плитой придавило, когда понял, что грустит она. Словно из самого вся жизнь начата утекать в пустоту.

И вдруг взглянула на него исподлобья. В самое сердце, в душу зелеными глазами стрельнула, будто черствую и сухую. А на самом деле – полыхавшую эмоциями и чувствами. Страстью дикой и яростной. К ней, к этой хрупкой девушке.

Наверное, он все-таки умудрился набраться, как и хотел. Потому что и сам не понял, как уже стоял рядом с ней, запутав руки в рыжие кудри.

Сразу обе ладони – как в обжигающую лаву. И шелк между пальцами. А в голове – дурман.

Жадный взгляд замер на запрокинутом