Клаус тогда попросил Каранеро присмотреть за девочками. И это вылилось в роман темного и светлой, который бы еще год назад не приняло общество. Но Император решил все поменять и никто не посмел ему возразить.

Нет, наиболее умные понимали, что это неизбежно. Почти во всех странах дискриминационные законы отменялись просто в силу того, что магия слабела, особенно магия светлых, а у полукровок она была сильнее на порядок. Правда, были государства, решившие пойти путем насилия, когда ведьм заставляли вступать в связь с темным, но ничем хорошим это не заканчивалось. Все же перед их энергией слабому магу очень трудно устоять, а батарейка рожает максимум одного ребенка, второго уже просто не может выносить.

— В общем, попробуй найти наиболее радикальные группы светлых. Они должны быть богатыми, влиятельными, знатными, иметь выходы на теневые структуры, иначе нанять менталиста просто невозможно.

— У нас нанять его и невозможно. Нужно будет задействовать агентов у соседей.

— Ну так задействуй! Еще немного, и я подумаю, что ты не на своем месте. — Клаус недовольно дернул бровью.

Вот не вовремя Каранеро погряз в личных переживаниях. Ему бы землю носом рыть, а он только безопасность Ларианы обеспечивает. Это правильно, конечно, но не в ущерб же остальным делам.

Впрочем, Дерек на выпад начальства явно реагировать не собирался. Да и, если серьезно, с такой должности уйти можно только вперед ногами. Все же секретность нешуточная. А учитывая то, что именно на заместителя завязана почти вся разведка.

Клаус только тяжело вздохнул и вернулся к созерцанию следующей танцовщицы. К счастью, теперь у шеста извивалась блондинка, а не рыжая.

Пока шла до своей комнаты, успела придумать тысячу и одну казнь для лорда Марентино. Нет, каков, а! Позже он со мной поговорит, когда прочитаю демоново письмо!

Письмо-то я, конечно, собиралась прочитать, но сейчас приходилось бороться с огромным желанием порвать его на мелкие клочки и выбросить. Он, похоже, вообще меня за человека не считает!

Так, вдох-выдох, успокаиваемся и уже в спокойном состоянии придумываем план ужасной мести. Только придумываем, не мстим, ага. Вот возьму и откажусь быть его любовницей. Впрочем, кому я вру — и так откажусь, несмотря ни на какие заверения. Во-первых, страшно, а во-вторых, никогда не смогу опозорить так свою фамилию.

Но вместо злости и отвращения перед внутренним взором почему-то стояли глаза цвета штормового неба, темно-синие, льдистые. Еще чуть-чуть, и начнется буран.

Ввалившись в комнату, тяжело опустилась на кресло. Прямо ноги подогнулись. Слишком много для одной меня. Посидела некоторое время, уставившись в пространство.

Надо со всем этим что-то делать. Может, попросить Лорд-канцлера убрать меня с отбора? Ну и чем я буду заниматься одна на улице без средств к существованию? Вряд ли моих денег хватит даже на маленький угол в столице, а светлые лорды что-то в очередь не выстраиваются с предложением руки и сердца. Ну или я об этом не знаю.

А если остаться, неизвестно, что будет дальше, смогу ли я тут вообще выжить. Была бы я на месте Анны, бежала бы отсюда сломя голову. Трусиха я, наверное. Не стоит, на мой взгляд, этот отбор жизни.

И Клаус хорош! Взял и подставил меня убийце! И что теперь, ждать удара в спину от менталиста?

Тут мне пришла в голову и окончательно сформировалась мысль, которая не давала покоя. Помимо дурацкости всей этой ситуации со стеклами как способом убийства было еще кое-что. Как профессионал мог не знать, какие способности у светлых? Да, менталисты темные, и это могло бы частично что-то объяснить, но, как я знаю из шпионских романов, убийцы не используют таких способов, в которых не уверены, если ситуация не экстренная, не спонтанная.

У нас экстренная ситуация? Да нет, вряд ли...

Ну не удалось покушение — бывает. Ну выяснили, что это был менталист, — предсказуемо. Демон, я же в этом ничего не понимаю! Откуда мне знать, как такое проделывается? Но стекла в туфлях, чтобы выяснить, способны ли светлые заживить порезы, — бред. А значит что? Значит, проверяли именно меня, выясняли, умею ли исцелять и самоисцеляться. В свою очередь, это указывает на то, что цель-то — я. Но кому могла понадобиться скромная воспитанница пансиона Святой Елены Летиция Сорано? Да у меня же нет ничего, ни денег, ни положения, ни дара! Семья? Да и семьи нет. Если бы меня хотели убить, как родных, в приюте это сделать было проще простого. Так что тоже не вариант. Да и, если уж честно, хотели бы меня здесь убить — убили бы, а не стекла в туфли подсыпали.

Может, это просто воображение разгулялось, воспитанное на этих самых шпионских романах?

Я на секунду прикрыла глаза, стараясь успокоиться и дышать глубже. Не хватало еще устроить истерику! Дрожащими руками развернула записку.

«Дорогая леди Сорано! Я чрезвычайно рад видеть вас на следующем этапе конкурса. Ваши розы были великолепны, как и вы сами. Надеюсь, вы преподнесете еще немало приятных сюрпризов. Примите в дар браслет-индикатор ментальной магии в благодарность за спасение и в извинение за мою несдержанность. Могу ли я надеяться на вашу милость? Прошу о снисхождении и приглашаю вас на ужин».

М-м-м? Нет, если бы не последняя фраза, это была бы даже приятная во всех отношениях записка. И если бы не браслет, который рисует у меня на спине мишень. М-да.

И что из этого письма, по мнению лорда Марентино, я должна была понять? Что он не оставил попытки сделать меня любовницей? Почему он так хотел, чтобы я его прочитала? Ах да, ужин! Зачем? Хочет поближе познакомиться? И насколько близко?

Понятно, что до окончания отбора речи о встречах в публичных местах быть не может. Если нас увидят вместе, даже не знаю, что будет. Уж как минимум обвинят в подтасовках на конкурсе. Ну а про мою честную репутацию вообще придется забыть.

Почему каждое действие лорда Марентино делает мне только хуже? Стратегия просто отсидеться за спинами других участниц явно не сработала. И я даже знаю, кто в этом виноват — одно рыжее существо с шилом в мягком месте.

Приступ самозагрыза прервал стук в дверь. Пришлось идти открывать.

— Привет. — На пороге стояла Милена. — Ты на прощание идешь?

Я, конечно, не планировала. Но даже не слова лорда Каранеро о том, что меня могут не понять, а вид бледной подруги, которая все же собралась с силами и решила проводить тех, кому не повезло так, как ей, заставил кое-что переосмыслить.

— Да, одну секунду, — убрала письмо в тумбочку. Не хотелось, чтобы его видел кто-то из служащих, достала черный шарф, который сможет заменить мне головной убор на прощании — другого все равно нет, — и двинулась за светлой.

Мы вместе спустились в холл, где уже смонтировали сцену. Я думала, что тут будут стоять гробы или что-то типа того, однако ничего этого не было. Небольшой переносной алтарь Богине, кафедра с усилителем голоса. Скорее всего, говорить будет не маг. Вообще, служителями культа очень редко были одаренные, скорее, это исключение из правил.