Рецепт, выписанный доктором Оливером, лежал на моем столе, и я пока не знала, воспользуюсь ли им. Да, я хотела спать по ночам, но эти пилюли так вырубали меня, что просыпаться после них было сущей мукой.

Переодевшись в пижаму, я пошла в ванную, умылась, почистила зубы – короче, занялась привычной вечерней рутиной. Вернувшись в спальню, я с тоской посмотрела на кровать и глубоко вздохнула…

Тихий стук в окно заставил меня подпрыгнуть. Я зажала рот рукой, сдерживая крик. Какого черта? Я словно приросла к полу, прислушиваясь.

Мягкий стук повторился.

Ладно. Вероятность того, что убийца вежливо стучится в окошко, испрашивая разрешения войти, ничтожно мала. Так я успокаивала себя, подкрадываясь к окну. Затаив дыхание, я раздвинула шторы.

Сердце учащенно забилось.

Там, за окном, на самом краю крыши, примостился Дженсен. Ухмыляясь, как ни в чем не бывало, он показывал на подоконник.

На мгновение я оцепенела и лишь глазела на него, а, очухавшись, быстро оглянулась. Дверь спальни была закрыта, но, если бы ненароком заглянула мама…

Зрелище вряд ли доставило бы ей удовольствие.

Но не могла же я оставить Дженсена на крыше. Это… хм, как-то не по-людски. Качая головой, я медленно открыла окно.

– Что ты делаешь? – прошептала я.

– Смотрю на звезды, – ответил он шепотом, и его глаза ярко сверкнули в темноте.

Я прищурилась.

– На моей крыше?

– А почему бы и нет?

Я не могла себя заставить отвести взгляд.

– Что? – Его усмешка переросла в озорную улыбку, когда парень схватился за края оконной рамы. – У тебя крыша лучше, чем у меня. И знаешь, что еще?

– Что?

– У твоей мамы очень острый слух. Поэтому тебе лучше впустить меня, пока она не застукала меня на крыше вашего дома.

Я что-то не догоняла, почему моя мама может застукать его только на крыше, а не у меня в комнате, но невольно отступила в сторону. В следующее мгновение он уже нырнул в мое окно и, плавно приземлившись, выпрямился в полный рост.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда он предстал при свете, так это его пижамный прикид.

– Так что ты здесь делаешь? – повторила я.

Метнувшись мимо меня, парень схватил пульт и включил телевизор. Звук заглушил наши голоса.

– Хотел поговорить с тобой.

– Именно для этого господь создал мобильные телефоны, Дженсен.

Он опустил голову, глядя на меня сквозь густые ресницы.

– Глупышка Элла, мобильные телефоны создавал не Бог. А какой-нибудь башковитый ботаник.

Закатив глаза, я шлепнула его по руке.

– Ты не должен быть здесь.

– А где я должен быть? – Парень шагнул ко мне.

Я отступила назад.

– Во всяком случае, не в моей спальне в такое-то время.

– Хм… – Дженсен надвигался на меня, а я пятилась, пока не уперлась спиной в дверь. – Угадай, чем твоя спальня лучше моей?

Сердце забилось сильнее, когда он уперся рукой в стену рядом с моей головой. Я уставилась на его руку – вернее, на тугие мышцы, перекатывающиеся под тканью рубашки.

– Чем?

Парень еще ниже наклонил голову, и его голос дрожью отозвался во мне.

– У тебя кровать намного уютнее, чем у меня.

Я закусила нижнюю губу, когда он потерся губами о мочку моего уха.

– Я уверена, что дело не в этом.

– В этом, не сомневайся. – Он потянулся рукой куда-то в сторону, и я услышала, как щелкнул дверной замок. У меня в ушах запульсировала кровь. – Гэвин приходил?

Я рассказала Дженсену, что наткнулась на Гэвина, когда выходила от доктора Оливера.

– Нет. Я пыталась ему дозвониться, но он не брал трубку.

– Я не удивлен. – Его рука остановилась на изгибе моего бедра.

– Не удивлен? – Обжигающее тепло его прикосновения проникало сквозь тонкую ткань пижамных шортиков, оставляя клеймо на моей коже.

– Не-а. – Губы Дженсена коснулись чувствительной впадинки за ухом, и у меня буквально подкосились ноги. – Ему не нравится, что мы с тобой вместе.

В груди вспорхнула колибри и неистово затрепетала крыльями.

– Мы не вместе.

– Разве?

У меня перехватило дыхание, когда его рука скользнула вверх, по ребрам, оставляя за собой огненный шлейф.

Его глубокий, низкий смешок грохотом отозвался во мне.

– Мы определенно вместе. Просто мы еще не оговорили условия нашей близости.

– Близость – неуместное слово.

– Теперь уместное. – Парень отнял руку от двери и накрыл ладонью мою щеку. Потом чуть запрокинул мою голову назад, и мне показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. – Поэтому давай поговорим об условиях.

Наши глаза встретились, и я уже не могла отвернуться.

– Этот разговор не может подождать?

– Не-а.

– Твоя выходка обернется для нас большими неприятностями.

– Где нет риска – нет удовольствия! – Дженсен снова опустил голову и легким поцелуем коснулся бешено пульсирующей жилки на моей шее. – И не заговаривай мне зубы. У меня ответственная миссия. Я хочу тебя.

Мое сердце сделало сальто.

Он заглянул мне в глаза, его рука соскользнула со щеки и легла на ребра. Он приподнял меня, прижимаясь всем телом, просовывая ногу между моих ног. Потрясенная, я вцепилась в его плечи.

– И ты хочешь меня, – пробормотал он.

Мои пальцы комкали его рубашку. Глупо отрицать очевидное. Никто во всей Вселенной не решился бы на это.

– Мне не нужна дружба с бонусами, – прошептала я.

– Вот и хорошо. Потому что мне она тоже не нужна. С тобой, – добавил Дженсен, выписывая медленные круги большими пальцами. – Вот еще одно условие. Я ни с кем не делюсь своей девушкой. Только я и ты.

– Ты думаешь, я обычно встречаюсь сразу с несколькими парнями?

– Нет. – Он прижался губами к моей щеке. – Просто хотел уточнить. И знаешь, что еще я хочу?

По тому, как он прижимался ко мне, я догадывалась, чего ему хочется. Того же добивался от меня и Гэвин, но я не чувствовала, что готова это дать.

– Спроси меня, – сказал Дженсен.

Дыхание сбилось.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу быть тем парнем, чьего звонка ты ждешь всякий раз, когда звонит твой телефон. Кто держит тебя за руку в школьном коридоре и за обедом, кто обладает тобой. Я хочу быть единственным, кому позволено прикасаться к тебе, – прошептал он мне в щеку. – Я хочу быть твоим.