– Элла? Мейсон? – воскликнула мисс Рид, положив руки на полные бедра. – Ваша очередь. Вы знаете порядок.

Черт.

Линдс сморщила нос.

– Повезло тебе.

В ее голосе не угадывалось и намека на везение, и Мейсон смерил ее взглядом.

– Я все слышу.

Она мило улыбнулась ему.

– А мне плевать.

Закатив глаза и поджав губы, я встала и направилась к двери, чтобы не оказаться втянутой в их королевские разборки. Мейсон опередил меня, с силой распахнул дверь настежь и выскочил из класса. Я вылетела следом за ним, прежде чем дверь шлепнула меня по заднице.

– Спасибо, – крикнула я ему вслед.

Одноклассник оглянулся, тряхнув светлыми волосами.

– Извини, – буркнул он, и мне показалось, что я расслышала нотки искреннего раскаяния.

Мы направились в сторону театральной мастерской, рядом с которой располагался вход в кладовку и за кулисы. Зная, как мне всегда «везет», я уже чувствовала, что половина картин еще не просохла.

– Так ты теперь путаешься с Дженсеном или как? – спросил он, толкая дверь кулаком.

Я нахмурилась, глядя ему в спину. В жаргоне парней слово «путаться» могло означать что угодно.

– Мы встречаемся.

– Встречаетесь? – На этот раз Мейсон придержал для меня дверь. – Это интересно.

Сдвинув брови, я шла следом за ним по узкому коридору. Пахло плесенью и скипидаром.

– И чем же это так интересно?

Он пожал плечами.

– Ну, как тебе сказать. Ты же знаешь, он не встречается с девушками. Просто трахает их. Вот и все.

Я подавила желание сказать Мейсону, что у нас все по-другому, но потом подумала, что мои долгие объяснения лягут впустую на клетки его давно прокуренного мозга.

Парень прошел вглубь кладовой, лавируя между мольбертами и штабелями картин с прошлых занятий.

– Все выпали в осадок, увидев вас вместе. Не он ли пригласил тебя в восьмом классе на танцы, а потом кинул?

– Вау, – сказала я и остановилась, уставившись на него. – Ты не думаешь, что пора бы уже забыть об этом?

– Извини. – На этот раз в его голосе звучало не сожаление. Скорее, в нем сквозило наглое самодовольство. – Я просто хотел сказать, что это выглядит странно.

Да, странно. Согласна. Видимо, поэтому Гэвин был так потрясен тем, что я снова дружу с Дженсеном, но теперь-то я знала правду.

Я вздохнула, прогоняя уродливые воспоминания, все-таки выплывшие на поверхность, и заправила волосы за ухо. Все осталось в прошлом, и Дженсен стал другим. Я тоже стала другой.

Но, сколько я ни убеждала себя в этом, на сердце все равно лежала тяжесть. Память как будто не хотела прощать давних обид, возвращая меня в тот вечер, когда я чувствовала себя самой несчастной на свете. Я до сих пор думала, что в этом и есть моя карма.

В тишине раздался звук шагов, и это показалось странным, потому что мы оба стояли неподвижно. Нахмурившись, я обернулась, оглядывая комнату. На полках среди картин валялись тюбики и банки с краской, театральный реквизит и предметы одежды.

Меня накрыло неприятное чувство дежавю. Мурашки поползли по коже, словно полчища злых муравьев. То же самое я испытала на ферме, перед тем как нашла тело Ви.

Озноб прокатился по моей коже, когда я уставилась на болтающиеся на вешалках сценические костюмы, ожидая, что они вот-вот прыгнут на меня. И вроде бы все оставалось на своих местах. Ничего не происходило, но меня не покидало ощущение, будто за мной наблюдают, и от этого становилось не по себе.

– Вот они, – объявил Мейсон, отыскав стопку картин нашего класса. Я обернулась и увидела, что парень смотрит на меня с жалостью, как будто я нуждаюсь в утешении. Конечно, кто-то наблюдал за мной. Это был Мейсон. Ну и тупица же я. – Думаю, я смогу донести большую часть. Только вот… Ни хрена себе!

Я разинула рот, когда он отпрыгнул в сторону, поднимая руки, словно в него целилась рота полицейских.

– Что?

Парень покачал головой, показывая в сторону.

Я проследила за его взглядом и почувствовала, как пол качнулся у меня под ногами. Картины… Боже, они были изуродованы, холсты вспороты чем-то зазубренным и острым и залиты красной краской, как место кровавого преступления. Но не это пугало больше всего.

О нет. Совсем не это.

Я отступила назад, и мой взгляд скользнул по истерзанным полотнам, выставленным в ряд. Намалеванные на них буквы складывались в два слова.

Понять, кто и зачем надругался над картинами, не мог никто, но это происшествие стало еще одним потрясением для и без того издерганного коллектива школы.

Администрация заявила, что это очередной розыгрыш – глупая, бессмысленная шутка кого-то из учеников. Возможно, и так. В конце концов, кто еще это мог быть – не преступник же, преследующий самые низменные цели? Ведь если предположить, что это дело рук того, кто совершил все нападения, откуда злодей мог знать, кого пошлют забирать картины?

Кто угодно мог прийти за ними и прочитать послание «Ты следущая», так что вряд ли оно предназначалось конкретному человеку.

Тем более что в кладовку заглядывали все кому не лень. И не только учащиеся. Внутреннюю дверь запирали редко, а вход с улицы – только когда заканчивались занятия. Розыгрыш это был или нет, но я сомневалась, что злоумышленника когда-нибудь найдут.

Все указывало на то, что эта выходка, так же, как клоунская маска в моем шкафчике и дохлая птица в сумке Венди, так и останется без последствий, но полиция снова зачастила в школу. В школьных коридорах мелькали полицейские мундиры, на школьной парковке сверкали мигалками патрульные машины.

Нас навещали не только местные копы и офицеры из полиции штата. С ними приходили и люди в штатском – видимо, из федералов, – и мои подозрения подтвердились, когда однажды меня вызвали с урока на очередной допрос.

Ф. Б. Р.

Ничего себе.

В нашем маленьком городке высадился целый десант визитеров. Слетелись газетчики и телевизионщики из окрестных городов и штатов, и я старалась не пропускать ни одного вечернего выпуска новостей, хотя ничего нового узнать так и не удалось.

Дженсен повадился лазать ко мне в окошко. Каждый вечер, с наступлением темноты, он забирался по дереву в окно моей спальни, целовал меня, запирал дверь и выключал свет, после чего тащил меня в постель.

Только по средам все происходило иначе.

Дженсен заходил ко мне через парадную дверь.

Рядом с ним необходимость в снотворном отпала. Рецепт на лекарство так и валялся у меня на столе. Иногда по вечерам Дженсен заходил в гости и, когда мама заглядывала к нам в гостиную, откланивался и возвращался минут через тридцать уже через окно моей спальни.