не отменяет их удобства. Разве что… — мужчина почесал подбородок, — умение колдовать в изменённом облике. Это продвинутая ступень мастерства, но она вполне реальна.

Наставник кратко пояснил, что получаться будут не все чары, да и для тех, которые будут, нужна хорошая практика, ибо в форме зверя разум тоже меняется. Не тупеет, как можно было бы посчитать, а… становится иным. Ближе к звериному. Впрочем, чтобы это ощутить, нужно побывать в чужой шкуре.

Закончив с пояснением, мужчина показал вторую картину. Там был изображён… медведь.

— Массивная мощная тварь, предназначенная для боя, — его палец уткнулся прямо в огромную тушу, которую весьма профессионально нарисовали на холсте. Я имею в виду — объём. Смотришь и понимаешь, что зверь внушает. Скорее всего, такой образ создавался благодаря фону рядом: крепостная стена и пара небольших домиков. Они казались чуть ли не игрушечными…

Горес с ухмылкой скрестил руки на груди, пафосно подняв голову.

— Опытный оборотень, вошедший в форму медведя, способен рвать даже инсуриев и сионов. Причём преимущество оборотня в том, что даже Слеза не сможет принудительно вернуть ему свою форму. Превращённый считается зверем по всем своим характеристикам! Так что, — ткнул он пальцем в картину, — тем, кто хочет иметь возможность порвать какого-то хитреца, решившего, что, нацепив амулет антимагии, он превращается в профессионального охотника на колдунов, лучше всего подойдёт именно эта форма.

Охотники на магов — особое подразделение Тайной полиции, которых профессионально натаскивают на поимку или убийство ренегатов. В основном это простые люди, то есть не сионы, но владеют хорошим набором артефактов, поголовно отлично стреляют и знают всевозможные хитрости как в плане поиска, так и в плане устранения волшебников.

— Чисто боевая штука, — продолжил говорить наставник про форму медведя. — Никакой маскировки, никакой скрытности. Вы моментально дадите остальным знать, кто такие. Но какая разница? Принимаете вид огромного яростного медведя — и уничтожаете всё, что встретится на пути. А уж если вдобавок применять магию… — наставник ухмыльнулся.

Он был совершенно прав — если наложить на себя какие-то барьеры, либо с помощью целительства ускорить мышцы и укрепить кости… О, я даже не представляю, кто сумеет одолеть подобного мага в ближнем бою. Разве что высший сион? Хотя такой точно будет обладать целым комплектом лучших артефактов… М-да, неинтересно. Всё-таки проходи бой более честно, без артефактов, то я бы с удовольствием на него посмотрел. И поставил бы на сиона. Всё-таки, как бы ни был силён маг, а мне кажется, что специализированный боец не оставит ему и шанса, особенно если учесть опыт, который колдуну просто неоткуда получить. Всё-таки нужно мастерски овладеть формой медведя и соответствующим целительскими чарами, а потом умудриться отработать их в форме, при этом ещё и научившись драться, как медведь! Для такого и пяти лет не хватит, что говорить о двух?..

Хм, а если колдун научится лечить сам себя в бою? Ага, а заодно изменит сам себе тело, превращаясь в сиона, да не простого, а медведя-сиона! Смешно… Что-то из разряда пробудить ультиму, обеспечивающую вечную жизнь.

Самый смак, что даже если каким-то чудесным образом такой супер-волшебник появится, то большая часть всех его приёмов заблокируется антимагическим амулетом. Вот что является настоящим бичом всего колдовства.

Несмотря на то, что их крайне трудно изготовить, маги продолжают изготавливать. По сути, создают проблемы себе же самим. Но радостно плюют на это, попросту занимаясь своей работой. Логично… я тоже, наверное, попросту забил бы. Какая разница, если всё равно скоро умру?

Дерьмо. Хорес, поведай мне свой план, а? Не просто ведь так на нас пала твоя ненависть? Не просто ведь так мы страдаем и несём бремя твоего воплощения? Не просто ведь так я несу бремя обретения волшебства!

Последнее заставило меня подавить смешок и оглянуться, будто бы кто-то мог прочесть мои богохульные мысли.

— И третья форма, — продолжил Тумий. — Кошка.

И правда, это была самая простая кошка. Хотя картина была великолепна, как и предыдущие. Думаю, находись я в своём поместье, то непременно попросил бы эти шедевры себе. Пожалуй… они отлично смотрелись бы в моей комнате.

Кстати, а кому теперь достанется моя комната? Быть может, вернувшийся с войны отец решит, что месту не стоит простаивать, да заделает ещё одного ребёнка? Парочку — на всякий случай, чтобы исключить вероятность «брака»… как на мне.

Мотнув головой, сосредоточился на том, что рассказывал Горес.

— Не боец и не летун, — хмыкнул наставник, комментируя последний облик. — Для чего нужен? Маскировка, побег, возможность пролезть в узкую дырку или спрятаться. Форма для тех, кто не собирается делать упор на своих навыках оборотня, но обязан иметь возможность, в случае нужды, хотя бы попытаться сбежать с поля боя при неблагоприятных условиях. Кошка — ловкий и проворный зверь, небольшого размера, но недостаточного, чтобы случайно умереть, оказавшись под чьим-то сапогом. Эту форму можно считать универсальной как для разведчика, так и для простого мага-обывателя, любящего полежать на деревянной балке, подставляя бока палящему солнцу.

Замечаю улыбки и переглядывания. В основном у девушек. Кажется, озвученные причины им понравились.

В принципе… резоны понятны. Три облика: разведка, бой, скрытность. Как-то так.

— Конечно же, — Тумий поднял палец, — никто не мешает вам овладеть двумя, тремя, хоть десятью формами. Это будет столь же возможно, как и… — мужчина хмыкнул, — идеально освоить все стихии.

По группе пронёсся синхронный стон. Я же, в свою очередь, вспомнил Терезу. Она умела превращаться в пантеру и ястреба. Уникальные формы, ещё и сразу две!

— Однако, в отличие от стихий, — продолжил он, — я не слышал о том, что у кого-то магия сама собой склонялась к какой-то форме. Нет, эта ветка волшебства вполне себе едина. Более того, при смене облика вы излечиваете все возможные травмы собственного тела. Поэтому если обликов несколько, то можно менять их одно за другим, тем самым имея возможность сбежать даже из очень и очень неприятной переделки. Основная сложность, как поговаривают опытные оборотни, состоит в том, чтобы в должной степени представлять нужную для принятия форму и не сбиваться на другие, изученные ранее. Иначе есть шанс или превратиться