Есть также крепкая надежда на коллекцию, коей Николай Петрович остался единственным обладателем. И эта надежда представляется гораздо более реальной, чем, скажем, продажа дома. Свободного времени теперь у Кирсанова стало много, и он начал потихоньку описывать собрание. Из всей массы драгоценных артефактов, находящихся в квартире в Фонарном переулке, Николай Петрович выбрал, по своему разумению, самую дорогую картину – супрематическую композицию Малевича, датированную 1915 годом. Уже прошло три экспертизы: в Институте геологии и геохронологии докембрия РАН, в Русском музее и Государственном НИИ реставрации. Мнение экспертов оказалось единодушно: представленная работа – несомненный подлинник. Ее собираются выставить на аукцион с предполагаемым эстимейтом пять миллионов долларов, и галеристы уверенно заявляют, что порог будет превышен – не исключено, что и многократно. Интерес к торгам подогревает и провенанс картины: попавшая в коллекцию Николая Петровича Кирсанова-старшего еще в начале тридцатых, при жизни художника, она больше восьмидесяти лет пролежала под спудом и внезапно вынырнула в наши дни, в ходе настоящей детективной истории с убийством. Поэтому, как ни цинично это звучит, Николай Петрович Кирсанов в итоге, получается, изрядно заработал и на смерти матери с братом, и на моем расследовании.

В конце концов, подлинник Малевича – ведь только первая ласточка. Кирсанов лишь начал реализовывать доставшееся ему собрание.

Младший представитель семьи, Кирсанов Аркадий, от семейных страстей всячески отстраняется и на потуги отца, направленные на спасение Фенечки и реализацию картин, посматривает издалека, с высокомерной насмешкой.

В конечном итоге после долгих поисков он нашел себе место в иноземной компании, базирующейся в Петербурге. Там он снял квартиру в старом доме с видом на Фонтанку и старательно делает карьеру, не претендуя на ценности, обрушившиеся на отца и его новую семью.

Его отношения с Евгением Базаровым не то чтобы прекратились, но в значительной степени охладели. Этому способствовало еще и то обстоятельство, что последний нашел себе работу аж в Австралии, в небольшой венчурной, но чрезвычайно перспективной фирме.

Они, конечно, объяснились с Аркадием, и Базаров уверил его, что знакомство их в Оксфорде, конечно же, было, как и считалось изначально, целиком случайным; что никакой он не сын Павла Петровича, а вся история о том, что он якобы его наследник, есть не что иное, как придуманная и разыгранная мною, частным детективом Синичкиным, оперативная комбинация, направленная на то, чтобы предполагаемая преступница проявила свое истинное лицо – комбинация, которая, слава богу, в итоге удалась.

Однако вот ведь как бывает: прежние теплые отношения между друзьями, оказалось, не восстановить, и дружба Евгения и Аркадия расстроилась, кажется, навсегда.