Я вернул кирку на место и вновь приложил руки к камню. Поверх моих ладоней появились Барьеры Огня, в которые я вливал всё больше и больше энергии. Оранжевый цвет стихии постепенно сменился на синий, как и само пламя. Для Леонида мои руки сейчас полыхали похлеще промышленной печи. Температура неумолимо росла, а дышать становилось труднее. Всё же огонь требует немалое количество кислорода для горения, а в шахте его не сказать, чтобы прям много. Для безопасности мужика создал вокруг него купол Жёсткого Барьера и несколько Барьеров Воздуха, отчего он вздохнул более свободно.

Камень раскалялся под моими ладонями, но ни в какую не хотел плавиться. Температура была такая, что я мог за считанное мгновение превратить в пепел даже огненных тварей, но толку было ровно ноль.

В конечном итоге я убрал руки с камня. По логике он должен был ещё сохранять температуру и красноту, но удивительно быстро вернулся в норму, вновь став холодным на ощупь.

— Ваше благородие⁈ — крикнул мне Леонид, находившийся в куполе. Барьер исчез и мужик от неожиданности покачнулся. — С вами всё хорошо⁈

— Да, вполне, — задумчиво ответил я, а затем улыбнулся и сказал: — Ступайте наверх, Леонид, и ждите меня там.

— При всём уважении, ваше благородие, — обеспокоенно начал он. — Я не могу вас оставить здесь одного. У меня приказ… Если с вами что-то случится, то…

— Об этом не переживайте, — махнул рукой. — У меня всё под контролем и Александр Павлович вам ничего не сделает. Возможно даже наградит, но это не точно.

Леонид поколебался, но понимая, что спорить бесполезно, оставил меня одного со своим фонарём и отправился наверх, обещав спустить лифт.

Как только я понял, что лишних глаз больше нет, то вновь улыбнулся, смотря на камень, и сказал:

— Maretant ayrun shidora’u…

Поднялся тихий гул, будто сама земля тяжёло вздохнула, а затем камень дрогнул и начал меняться. Острые и неровные грани сглаживались, превращаясь в ровные блоки, которые начали складываться, словно мозаика.

Значит, не ошибся. Ещё когда я начал плавить породу, то уже испытывал догадки, но теперь они подтвердились. Каким бы крепким ни был камень, он бы не выдержал тот жар и энергию, что я пропустил через него. Да… Если только речь не шла по один знакомый мне Орден.

Взяв фонарик и двинув по туннелю, я внимательно прислушивался к треску деревянных балок, ступая по темноте. Воздух становился всё более спёртым, но терпимо.

— А вот и спуск, — хмыкнул я, найдя дыру и старую шахту лифта, но без самой платформы.

Если третий уровень уходит на полтора километра вниз, а Леонид сказал, что шахта должна быть очень глубокой, то сколько же лететь? А, пофиг, не попробую — не узнаю.

Сделав шаг, отправился в свободный полёт в темноте. Фонарь пусть и освещал, но слабо, а потому я создал вокруг себя несколько мелких Барьеров Молнии, что осветили тьму. Барьеры Огня из-за недостатка кислорода решил заранее не использовать.

Вот же ж… Я падал уже порядком десяти минут, а дна всё не было! Вылезти отсюда проблем не составит, но придётся муторно создавать Барьеры Воздуха для толчков!

Когда мне уже хотелось смеяться и в голову пришли мысли, что таким темпом я доберусь до центра мира, то увидел внизу проблески синего света. Ещё через минуту на стенах шахты лифта стали появляться мелкие вкрапления кристаллов, что его и источали. С каждым пролётом их становилось всё больше, как и света. Я развеял Барьеры Молний и выключил фонарик, а когда увидел «пол», то создал под ногами Барьер Воздуха и спокойно приземлился.

Рукотворный туннель, причём явно сделанный не бывшими рабочими Красновки, а кем-то другим, тянулся на добрых метров двести. Пойдя по нему и подмечая, что сам туннель был укреплён тем же камнем, что я видел на входе, вышел из дыры.

— Ну привет, — хмыкнул я, оказавшись в огромной рукотворной пещере и видя перед собой непередаваемое словами великолепие.

Огромный кристалл, излучающий синий свет висел на потолке пещеры, освещая собой небольшое поселение. Я видел высокие стены с воротами, что состояли полностью из камня. Небольшие домики и площадь, где находилась странно знакомая полукруглая арка.

Интересно то, что находилось это поселение на эдаком островке, вокруг которого была лишь бесконечная пустота и пропасть, а к воротам вёл каменный мост.

Спустившись и вновь создав под ногами Барьеры Воздуха для приземления, я двинул по этому мосту к воротам, но стоило мне подойти к ним, как опять раздался гул. Монотонный, эхом звучавший в пещере и становящийся всё сильнее.

Из ворот и стен, что прилегали к мосту, стали отделятся четыре каменные двухметровые фигуры. Гладкие тела без единой шероховатости и остроты породы. Мощные длинные руки, одна из которых была пятипалой, а другая оканчивалась толстой шарообразной булавой с шипами. Круглые головы и выдвинутая вперёд крупная челюсть. Сквозь их тела просвечивались синие прожилки энергии, будто вены, сияющей также и в глазах.

Големы, сомнений быть не могло. И не дикие, рождённые от стихии, а рукотворные.

Угрожающий рокот прозвучал из их глоток, а затем они двинулись на меня. Стражи… Вот, кем они были.

— Malaha tirasil oia Venator.

Стоило словам сорваться с моих губ, как они замерли, будто истуканы. Энергия в их глазах вспыхнула ещё сильнее, но вскоре потухла.

«Ст-ра-жа Оп-лота приве-ствует те-бя… Благо-родный Вена-тор…» — раздался в голове скрипучий голос, после чего големы склонили головы и отступили, вновь начав сливаться с камнем.

— Съездил проверить шахту называется, — улыбнулся я, видя как ворота медленно и со скрипом начали открываться, впуская меня внутрь.

Глава 19

Пусто и безлюдно. Чем бы ни был этот Оплот, как его назвали стражи големы, но если здесь и жили когда-то разумные, то они ушли.

Изначально, ещё только увидев это поселение, я заметил, что оно небольшое. Но это не совсем так. Внутри оно стало ещё меньше, даже с учётом одноэтажных и двухэтажных каменных домов. Архитектура была мне знакомы, а потому особо удивления я не испытывал.

Подгорный народ или гномы, как их ещё называют. Храбрые бородатые коротышки, которые относились с другим расам с недоверием и даже лёгким пренебрежением. Дома Гномов, как у них назывались семьи или кланы, топили за то, что остальные разумные уступают великому подгорному народу во многом. Не сказать, что это движение можно сравнить