дружба с этими новоявленными варварами. И похоже, что именно поэтому меня не допустили присутствовать на сегодняшней встрече. Не задумала ли твоя мерзкая черная душонка какой-нибудь заговор против моего отца?!

— Ничего подобного!

— А я должна, разумеется, поверить тебе на слово. Если когда-нибудь жизнь несчастной молодой женщины приносили в жертву политике, устраивая ей омерзительный брак, то это как раз мой случай. Даже на окраинах родной планеты я могла бы подыскать себе более подходящего супруга.

— Слушайте меня внимательно, досточтимая госпожа. Если таково ваше горячее желание, то можете убираться на вашу родную планету. Я отпущу вас, только оставлю на долгую память наиболее известную мне часть вашего тела — то есть вырежу ваш злобный язычок!

Командор склонил голову, словно предвкушая обещанное.

— И добавлю к этому уши и кончик носа. Я полагаю, эта мера лишь прибавит вам красоты.

— Ты не посмеешь, мерзкий подонок! Мой отец тогда превратит твое игрушечное королевство — простите, республику! — в метеоритное крошево! Собственно, он может сделать то же и просто так, если я надумаю пожаловаться ему на твои шашни с прибывшими варварами.

— Это надо понимать как угрозу? А впрочем, не надо сегодня угроз… Ведь вечером ты сама сможешь задать приехавшему молодому торговцу любые интересующие тебя вопросы. А до тех пор, мадам, закройте свой очаровательный ротик.

— А это надо понимать как приказ?!

— Понимай, как хочешь. Возьми вот это и замолчи, наконец.

Он обернул цепочку вокруг талии жены и надел на шею подаренное ожерелье. Потом собственноручно повернул рычажок и отошел в сторону.

У его супруги перехватило дыхание. Она, как сомнамбула, вытянула перед собой немеющие руки, затем робко тронула подарок и ахнула.

Командор удовлетворенно потер руки и добавил:

— Можешь вечером появиться в этом. Потом получишь еще. А теперь умолкни.

На сей раз его благоверная действительно замолчала.

7

Хаим Твер поерзал в кресле и заявил:

— Ну, и почему у тебя столь кислое выражение лица?!

Вопрос вывел Мэллоу из задумчивости.

— Неужели? И с чего бы это?

— Видимо, помимо вчерашнего банкета, случилось что-то еще. Какие-то неприятности… Ведь правда?!

В голосе Твера звучала неожиданная уверенность.

— Неприятности? Ничего подобного. Скорее, наоборот. До того я, так сказать, ломился в открытую дверь. Что-то уж слишком легко мы получили доступ на его сталелитейный заводик…

— Ты усмотрел ловушку?!

— Слушай, не преувеличивай, ради Селдона! — Мэллоу вздохнул и продолжил уже менее раздраженно. — Просто этот подарок означает, что на заводе нет ничего, интересующего нас.

— То есть, ты намекаешь на атомную энергию?.. — теперь пришла очередь Твера впадать в задумчивость. — Я тебе еще раз заявляю, что на Корелии нет ни малейших признаков наличия атомной промышленности. И скрыть свидетельства наличия такой базовой глобальной технологии практически невозможно.

— Не совсем невозможно. Особенно если она недостаточно развита и используется исключительно в военных областях. Значит, может встретиться лишь на сталелитейных производствах или… Или на космоверфях.

— И если мы все-таки ее не обнаружим…

— То или ее нет здесь, или такая технология тщательно скрывается. Значит, будем гадать или положимся на везение и счастливый случай.

Твер покачал головой.

— Очень жаль, что меня вчера не было рядом с тобой…

— Конечно, жаль, — в голосе торговца не было особого огорчения. — Против твоей моральной поддержки я ничего не имею. Но, к сожалению, условия нашей встречи назначал не я, а Командор. Кстати, нас уже ждет у дверей правительственный автомобиль, собирающийся везти нас на завод. У тебя вся аппаратура с собой?

— Абсолютно вся.

8

Никакие мелкие и никчемные ремонтные работы не могли скрыть атмосферу запустения, царившую на заводе. Он был совершенно пуст, и крутом царила противоестественная тишина — можно сказать, даже негостеприимная тишина по отношению к Командору Эсперу и его свите.

Мэллоу взял стальной лист и небрежно швырнул его на две опоры.

Твер протянул ему принесенный инструмент. Торговец взял его и, сунув руку в свинцовый кожух, крепко сжал обитую кожей рукоятку.

— Мой инструмент в какой-то степени опасен, — сказал Мэллоу, — но ультразвуковой резак тоже опасен. Просто надо держать пальцы подальше.

Продолжая разговаривать, он легко провел отверстием сопла над центральной осью листа металла. Лист мгновенно и бесшумно распался на две части.

Присутствующие вздрогнули, и Мэллоу рассмеялся. Он взял одну из образовавшихся половинок и положил себе на колено.

— Точность настройки позволяет регулировать глубину резки до сотых долей дюйма. Толщина листа не играет роли. Двухдюймовый лист будет резаться ничуть не хуже этого. Если толщина листа определена с большой точностью, то можно резать металл на полированном деревянном столе, не царапая при этом полировку.

Он говорил, и в конце каждой фразы атомный резец отсекал все новые и новые полосы стали.

— Это то же самое, — заявил торговец, — что резать мясо для бифштекса.

Он поднял инструмент повыше.

— Предположим, вы собираетесь уменьшить толщину листа, избавиться от ржавчины или удалить выпуклости. Пожалуйста!

Лепестки прозрачной, тонкой металлической фольги стали сниматься со второй половинки — шесть дюймов, восемь, и, наконец, двенадцать.

— Принцип сверления совершенно такой же.

Все присутствующие столпились вокруг Мэллоу. Происходящее походило на цирковой трюк, на невероятную ловкость рук уличного фокусника, но от этого не переставало являться самой убедительной коммерческой рекламой. Командор Эспер поглаживал ладонью обрезки металла. Члены правительства поднимались на цыпочки, пытались заглянуть через плечо стоящего рядом и перешептывались, а Мэллоу аккуратно пробивал в дюймовом стальном листе красивые круглые отверстия, изящно работая атомной дрелью.

— И еще одна демонстрация. Будьте любезны, принесите две небольшие трубы!

Некий почтенный камергер, подхваченный волной всеобщего оживления, с готовностью кинулся выполнять просьбу и не постеснялся испачкать свои холеные руки, подобно простому рабочему.

Мэллоу взял трубы, поставил их вертикально и легким движением резца зачистил их концы, сняв мелкую стружку, и после поставил одну трубу на другую. Все увидели одну трубу! Даже микроскопические неровности, допуски атомного уровня, отсутствовали на срезах! Обе трубы составляли единое целое. Одним движением резака — сплошной блок.

Мэллоу посмотрел на потрясенных зрителей, собираясь продолжить рекламную речь — и замолчал, словно подавившись. У него перехватило дыхание. Холодок возник у торговца в желудке, и пальцы онемели.

В суматохе случилось так, что личный телохранитель Командора Эспера протолкался в первый ряд — и