— Так или иначе он является представителем законных властей, — пожал плечами Мэллоу. — Пойдите и сообщите кореллианцам, что если этот губернатор или полицейский явится один — он сможет забрать преподобного Джорда Парму.

Мэллоу повернулся к остальным, и в руке его неожиданно обнаружился пистолет. Он навел его на Хаима Твера.

— Я никогда не сталкивался ранее с неповиновением и не знаю, что это такое. Но если кто-либо из присутствующих попытается учить меня хорошим манерам, он рискует нарваться на ответный урок.

Твер, явно собиравшийся что-то сказать, с усилием сложил лицо в более или менее спокойную маску. Но дышал он тяжело и шумно.

Тинтер покинул каюту, а Мэллоу приблизился к экрану внешнего обзора. Через пять минут от толпы, стоящей перед кораблем, отделился тощий человечек. Он шел медленно и нерешительно. Два раза он готов был бежать обратно, но грозный рев пришедшей в неистовство толпы заставлял его продолжать путь к кораблю.

— Отлично, — Мэллоу подкрепил свои слова движением бластера, который по-прежнему не выпускал, — Гэен и Апшур, забирайте проповедника.

Миссионер отчаянно завопил. Он снова вознес худые руки к небесам, широкие тяжелые рукава рясы опали к плечам, обнажая жилистые предплечья со вздувшимися синими венами.

На крохотную долю секунды в каюте вспыхнул какой-то непонятный свет, но тут же погас. Мэллоу зажмурился, но тут же повторил свой презрительный и приказывающий жест.

Два солдата волокли святого отца к выходу, а он, извиваясь в их руках, изрыгал потоки проклятий.

— И да проклят будет предатель, отдающий ближнего своего на смерть и поругание! Да оглохнут уши, не внявшие мольбам невинного, да ослепнут зеницы, не заметившие страданий беззащитного!.. И душа, вошедшая в союз с черным мраком зла, да станет чернее просторов Космоса!..

Твер в ужасе зажал уши руками.

Мэллоу поставил бластер на предохранитель и убрал его в кобуру.

— Разойдись! — голос торговца был ровен и спокоен. — По местам! После ухода толпы сохранять состояние боевой готовности шесть часов. После чего удвоить все вахтенные дежурства до сорока восьми часов. Ждите дальнейших указаний. Пока все. Твер, а вы пройдите со мной.

Они уединились в личной каюте Мэллоу. Повелительным жестом торговец указал на свободный стул, и Твер послушно сел. Создавалось ощущение, что его массивная фигура усохла.

Мэллоу иронично разглядывал его.

— Твер, — наконец произнес он, — вы меня разочаровали. Мне кажется, что три года крупной политики вытравили из вас навыки торговца. Так что имейте в виду — если на Термине я и поборник демократии, то у себя на корабле я действую любыми подходящими методами и использую любые доступные мне средства, вплоть до абсолютной тирании. Мне никогда раньше не приходилось поднимать оружие на своих людей. Я и сегодня не стал бы делать этого, если бы не ты и твое поведение. Пойми, Твер, ты на корабле исключительно по моему приглашению, официальной должности ты не занимаешь, и всяческие почести я стану тебе оказывать лишь наедине в каюте. Вне ее стен с этого момента в присутствии команды и офицерского состава ты будешь звать меня «сэр», а я тебя «мистер Твер». И если мне вздумается отдать приказ, то ты кинешься исполнять его куда расторопнее самого занюханного новобранца третьего разряда, хотя бы из чувства самосохранения, иначе я еще расторопнее засажу тебя в трюм. Причем в кандалах. Уяснил?

Крупный партийный босс с трудом сглотнул и закрыл пересохший рот. Ему понадобились незаурядные усилия, чтоб произнести:

— Извини.

— Считай, что я принимаю твои извинения! Пожмем друг другу руки!

Крепкая ладонь Мэллоу сильно сдавила вялые пальцы Твера.

Политик сказал:

— А ведь я исходил из самых лучших побуждений… Очень трудно обрекать человека на смерть. Этот худосочный липовый губернатор не сможет остановить толпу. Так что миссионер конченый человек.

— Ничего подобного. И я не мог поступить по-другому. Все происходящее было откровенно шито белыми нитками. Неужели ты не обратил внимания?!

— На что?

— На что? Этот космопорт на окраине Кореллии, здесь все население спит до полудня. И вдруг, как чертик из табакерки, бежит несчастный затравленный миссионер. А откуда, собственно, он взялся? И почему бежит именно сюда? Ну, допустим, совпадение… Мгновенно собирается огромная толпа народу. Опять же, откуда?! До ближайшего сколько-нибудь солидного города более ста миль! Но толпа, в свою очередь, умудряется собраться за полчаса. Возникает масса вопросов…

— Действительно… — растерянно протянул Твер.

— И напрашивается вывод: что, если преподобного отца привезли к нам и подбросили в качестве аппетитной наживки? Что-то уж больно был неловок наш приятель, святой пророк Джорд Парма. И мне показалось, что за все время пребывания на борту он так и не пришел в себя…

— Нетрудно понять — при таком суровом обращении… — с горечью вставил Твер.

— Можно и так! А возможен и расчет на наши благородные порывы и дешевую гордость! Они хотели, чтоб мы проглотили святого червяка и принялись его ретиво защищать. Тем более, что он находится здесь, нарушив все законы — и Термина, и Кореллии. Если бы я позволил Парме остаться на борту, то мое поведение означало бы агрессию против Кореллии, а Фонд не имел бы ни малейших юридических оснований для нашей защиты.

— Твоя гипотеза слишком невероятна.

Щелкнул репродуктор внутренней связи, предвосхитив ответ Мэллоу.

— Официальное сообщение, сэр.

— Давайте его сюда. И немедленно!

Зазвенел зуммер, и в приемном блоке внутренней почты возник блестящий цилиндрик. Мэллоу вскрыл его и извлек свиток, весь изукрашенный серебром. Он со значимостью погладил свиток пальцами.

— Прямая телепортация из столицы. Личный бланк Командора.

Торговец быстро проглядел присланный текст и коротко засмеялся.

— Значит, гипотеза моя и мои подозрения слишком невероятны, да?!

Он швырнул послание Тверу.

— Не прошло и получаса после выдачи лжемиссионера, и мы вдруг получаем выдержанное в самом любезном тоне приглашение посетить его высочество Командора. Кстати, мы безуспешно ждали этого послания целую неделю. Мне кажется, испытание мы выдержали.

5

Если верить личным заверениям Командора, то Его высочество Эспер был простым человеком. Седые космы на затылке явно нуждались в стрижке и свисали до плеч, рубашку неплохо было бы постирать, да и говорил он в нос.

— Я отнюдь не хвастаюсь, торговец Мэллоу, — заявил он. — Показуха мне чужда. В моем лице вы видите лишь равного среди равных и первого гражданина государства. Собственно, мой