Однако этих странностей критики Г.К. Жукова словно не замечают и увлеченно рассказывают о якобы упущенных возможностях советского наступления под Москвой зимой 1941/42 г.: «Даже по признанию германских генералов, положение под Юхновом складывалось исключительно удачно для наступавших. Группа Белова, уже достигнувшая Варшавского шоссе, имела все шансы, повернув на Медынь, окружить и уничтожить во взаимодействии с 43, 49 и 50-й армиями главные силы 4-й полевой армии генерала Людвига Кюблера. В этот момент Жуков, которому окружения одной армии противника было недостаточно, и сотворил для немцев «чудо»: он приказал Белову наступать на Мосальск, а оттуда — на Вязьму. Овладеть Юхновом поручалось 50-й армии генерала Болдина»[110].

Начнем с того, что «окружения одной армии противника было недостаточно» звучит несколько странно. Переименование 3-й и 4-й танковых групп в танковые армии произошло только 1 января 1942 г. Предположение о том, что Г.К. Жуков уже знал об этом в первые дни января, когда кавкорпус Белова был развернут от Юхнова, сродни рассказам о плане «Барбаросса», положенном на стол Сталина разведчиками через две недели после его подписания. Наша разведка работала не так оперативно, как хотелось бы. Даже на картах книги издания 1943 г. «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой» в середине января числятся «танковые группы». Более того, даже Гальдер 1 января по инерции написал «3-я и 4-я танковые группы отражают наступление русских войск». Так что речь могла идти только о 4-й армии, полоса которой простиралась вплоть до рубежей рек Лама и Руза, практически полностью покрывая полосу Западного фронта. Изменение направления действий 1-го гв. кавкорпуса не затрагивало полос других армий. К тому же в документах Западного фронта номера армий и корпусов противника не фигурируют, идет привязка группировок противника к их географическому расположению.

После могучего объяснения действий Г.К. Жукова желанием «срубить баобаб побольше» В.В. Бешанов цитирует мемуары командира 1-го гв. кавалерийского корпуса П.А. Белова, у которого из рук была вырвана верная победа. Во избежание недоразумений должен сказать, что никаких претензий лично к П.А. Белову у меня нет. Он заслуживает уважения и как мемуарист, и как военачальник. Я бы даже сказал, что он написал одну из лучших книг серии «Военные мемуары». Воспоминания П.А. Белова «За нами Москва» написаны информативно и с душой. Читатель отчетливо себе представляет, как воевали Белов и его сослуживцы. Он рисует картины войны, которые не сможет придумать ни один литератор:

«15 декабря, как только было освобождено Дедилово, мы с Грецовым <начальником штаба 1-го гв. кавалерийского корпуса. — А. И.> поехали туда. Михаил Дмитриевич смотрел и не узнавал знакомую улицу. По обеим сторонам ее тянулись выгоревшие изнутри коробки домов. Развалины сменялись черными пепелищами. — Останови, — сказал Грецов шоферу.

Мы вышли из машины. Михаил Дмитриевич сделал несколько шагов и снял шапку.

— Это и есть мой дом.

Обуглившиеся бревна, потрескавшиеся кирпичи да полуразрушенная русская печь — все, что осталось от постройки. Мелкий снежок уже припорошил угли и золу.

Грецов прислонился спиной к печке и на несколько секунд закрыл глаза. Глядя на него, я подумал, что возле этой печки грелся он, наверное, в те далекие годы, когда был еще мальчуганом»[111].

Но от характерных особенностей мемуарной литературы мы никуда не денемся. Поэтому, к большому сожалению, приходится отметить избирательность памяти П.А. Белова в отношении событий наступательной фазы битвы за Москву. Это явление нормальное, и я бы скорее удивился, не обнаружив подобных моментов. Перефразируя знаменитую фразу Уинстона Черчилля, тот, кто пишет сплошную неправду, у того нет ума, а кто нигде не преувеличивает, у того нет сердца. Поэтому хорошим тоном для историка является сверка почерпнутых из различных источников сведений. Это не паранойя или неуважение к мемуаристу, а лишь следование общепринятым методикам. Поэтому когда В. Суворов или В. Бешанов выхватывают из советского мемуара несколько абзацев, «подтверждающих» их рассуждения, и радостно размахивают выдернутой с мясом цитатой, то это просто демонстрация их непрофессионализма. Ни тот ни другой не пытаются ответить на вопрос о правильной интерпретации и правдивости сообщенных источником сведений.

Давайте попробуем разобраться и свести воедино мемуары и документы. Относительно «стоп-приказа» с поворотом от Юхнова на Мосальск в своих мемуарах П.А. Белов пишет следующее:

«Нужно было прежде всего окружить и разгромить немецкие войска в районе Юхнова, занять или блокировать этот город. Тем самым мы успешно завершили бы рейд. После этого наши дивизии могли бы двигаться на Вязьму, не опасаясь за свой тыл. Обстановка требовала действовать именно таким образом. Но вскоре после того, как я отправил командующему фронтом план действий, был получен новый приказ. Он не только не учитывал выдвинутые мной доводы и соображения, но и во многом противоречил директиве от 2 января, полученной сутки назад.

Этот приказ отразился впоследствии на боевых действиях не только моего корпуса, но и всего Западного фронта. Привожу его в полном виде:

«Тов. Белову. От 3.1.42 г.

Ваше решение о повороте главных сил группы против щелканово-плосской группировки не отвечает оперативной обстановке и нашему плану в целом.

Отход ваших главных сил от мосальской группировки противника даст возможность противнику быстро закрыть образовавшийся прорыв и организовать оборону.

Приказываю:

1. Оставить часть сил против плосской группировки противника, а главные силы повернуть на Мосальск для уничтожения группировки противника в районе Мосальска и выхода западнее Юхнова.

2. Против зубовско-плосской группировки противника ударить 217 сд, действующей в районе Зубова. В этот же район выйдут 154 сд и 112 тд 50 А.

3. Ускорить выдвижение в Мещовск и Мосальск двух сд 10 А.

Жуков. Хохлов. Соколовский».

Приказ удивил меня своей непоследовательностью. Во-первых, мое решение о повороте главных сил корпуса против щелканово-плосской (то есть юхновской) группировки противника соответствовало полученной накануне директиве: она требовала уничтожить на первом этапе юхновскую группировку гитлеровцев. Во-вторых, вызывал недоумение упрек за то, что будто бы мы отводим свои главные силы от Мосальска. При чем тут Мосальск? Мы не вели и не намеревались наступать главными силами на этот город, да никто и не приказывал нам этого. Против мосальской группировки гитлеровцев были выделены 239-я и 325-я стрелковые дивизии, переданные в мое подчинение из