веков (до сих пор она была издана только на хинди). Он был и великим аюрведическим врачом.

Всякий раз, когда только мог, Шастриджи был рядом с Бабаджи. Чаще всего Бабаджи приглашал его разделить с ним ночлег в его маленькой кутия.

Шастриджи был голосом Бабаджи. Поскольку сам Бабаджи редко говорил публично, выступал Шастриджи, вдохновленный им, и во время всех огненных церемоний — даже во время путешествий — цитировал мантры.

Шастриджи рассказывал нам о нашем прошлом и будущем. «Я вижу всё, но с моих уст сходит очень немногое», — сказал он мне однажды. Ну, то, что для него было «мало», для нас было очень много!

После Махасамадхи Бабаджи Мунирадж также чаще брал с собой на Запад Шастриджи с несколькими учениками. Это была большая радость для нас — принимать у себя Шастриджи. Мы — мой муж Питер Кадди и я — брали с собой Мунираджа и Шастриджи и сопровождающих их лиц в июне 1988 года в Финдхорн — духовное сообщество, расположенное на севере Шотландии; в 1962 году Питер стал одним из его основателей, сейчас там живут около пятисот человек.

Кроме того, было очень приятно иметь возможность снова и снова навещать Шастриджи в его загородном доме в Раджгархе. Это всегда было очень вдохновляющим, великим и глубоким временем.

Хотя Шастриджи всегда выражался очень спонтанно и живо, его глубокие труды, так же, как и труд Мунираджа, были полностью скрыты от стороннего глаза — просто потому, что он был таким естественно-смиренным.

Вот пример деяний Шастриджи. Это было в доме Шастриджи незадолго до моего отъезда в Германию. Я вдруг сильно заболела: рвота, диарея, очень высокая температура. У меня явно было сильное расстройство желудка от индийских сладостей, которые я привезла из города для всех.

«Ах, Шастриджи, завтра утром мне нужно быть в Дели, чтобы сесть на свой рейс в Германию. Как же я поеду? Я чувствую такую слабость».

Шри Шастриджи зв чтением священных текстов

«Это очень плохо», — сказал он, сидя в ногах на моей постели, явно беспомощный. Вдруг он сделал несколько движений руками в мою сторону, очень быстрых, — и дыхание жизни вернулось ко мне.

В мгновение ока я вновь была здорова и могла на следующее утро ехать.

«Обычно я не делаю этого», — сказал он, когда я стала усиленно благодарить его.

Ом Намаа Шивайя

Создание Небесного сада

Дальнейшие явления Бабаджи и его откровения

Нандан Ван — сад Бога Шивы, нарисованный Бабаджи в книге Ом Карешвар (1978 год)

Малый храм и его превращение

Был один храм, он существовал уже сотни лет. Когда-то он вновь стал из видимого невидимым и действовал оттуда.

После картины с Боденским озером в своей первой «Книге с картинками» Бабаджи нарисовал наш дом с небольшим храмом. Затем была картина «Сад Бога Шивы» — цветущий сад, надписанный большим ОМ, картина «Тибет» и в конце — «Новый мир». Вся эта книга, на первых страницах которой были и другие рисунки, была названа им «Ом Карешвар», «Храм Бога Шивы», или «Жилище Бога, имя которого Ом».

Когда летом 1978 года Бабаджи передал мне с моей подругой маленькую резную мурти — статую старого Хайракан Бабы — с сообщением, что она должна стоять там, где её смогут видеть многие люди, я вновь спросила себя, что мне делать с маленьким, нарисованным им храмом.

Внизу, перед нашим домом, был большой дикий сад. Когда мой друг Марсель — ясновидящий — на второй день после нашего переезда сидел у нас на письменном столе и смотрел на улицу, он сказал: «Неужели мы попали сюда? Здесь небо словно бы пронзает землю вертикально. Не так, как обычно, выше неба и ниже земли. Подобно акупунктурной игле, энергия небес сразу же проникает в землю, прямо перед нашим садом».

Мы заметили еще во время переезда, что здесь были необычайно сильные вибрации, вытаскивающие на поверхность всё из нас — теперь нас было четверо, а не двое, — всё, что прежде было скрыто.

Между тем в феврале 1979 года я вновь побывала в Хайракане, и мне стало ясно, что Бабаджи вдохновил меня на постройку небольшого храма. Когда я спросила: «Из камня или дерева?», он возмущенно ответил мне: «Из дерева!» Лишь спустя время я поняла, почему.

17 августа 1979 года небольшой храм, поначалу очень простой, был освящен филиппинским целителем. Было очень приятно видеть этот небольшой храм в диком саду. Ежедневно молитвы и арати, церемония зажжения огня и медитации способствовали тому, что храм начал всё больше и больше сиять, расти, становясь всё более душевным, прекрасным и роскошным. Я каждый день использовала здесь удивительно ароматный желтый порошок для чандана, плотный пакет которого Бабаджи дал уже после первой огненной церемонии у Кайлаша. Видимо, для того небольшого храма, которого тогда еще не существовало.

В храме был кольцевой коридор, у него была расширенная крыша с тришулом (трезубцем) наверху и многое другое. На его стенах я нарисовала все символы — земля, вода, огонь, воздух и эфир. Я посвятила ему всё божественное пламя, которое есть во всём сущем, и нарисовала красивое золотистое пламя, за которым стоял на возвышении великий Бабаджи.

Нашел свое отражение в храме и образ Христа, а также элементы всех духовных течений, которые были мне близки. Мне припомнилось, что когда я нанесла священный знак, символ, не на то место, в течение нескольких дней я испытывала внутреннее беспокойство, пока не нашла для него правильное место. Таким образом, у меня сложилось впечатление, что этот небольшой храм, видимо, глубоко перекликался с внутренним миром.

В центре сада было установлено место для огненной