занял удобную позицию для стрельбы, сразу за передней скамьей фургона. Уильяма загнали внутрь, чтобы помогал со сменой оружия, а Салливан устроился рядом с юношей, немного подняв тент над бортом.

«Хорошие лошади у этих краснокожих…,» — промелькнула мысль у парня. И действительно, лошади были великолепны. В основном гнедые, но было несколько серой и рыжей масти.

Всадники явно намеревались пронестись на полном ходу вдоль каравана. Теперь юноше видно их оружие. Ружья имеют меньше половины индейцев, у остальных — луки. Один воин впереди, по виду явно крепче остальных, приготовил для броска копье. С кисточками у наконечника.

Всадники были голыми по пояс, но в штанах. Из повязок на головах торчали перья — у кого одно, у кого и два.

Когда нападающие приблизились настолько, что можно ожидать от них начало стрельбы, Айвен понял, что оказался прав — индейцев было не более двух десятков. Других поблизости юноша не ощущал, и это хорошо. Не ожидается сложных тактических приемов, вроде второй группы атакующих. Пока они действовали предсказуемо, видимо хотели взять небольшой караван одним лихим наскоком.

Парень бросил взгляд назад вдоль линии фургонов и убедился, что никто не геройствует и не высовывается в полный рост из фургона. Стрелять, героически встав в полный рост, их давно отучили на тренировках. Но учение — это одно, а реальный бой, когда на тебя несется враг — другое.

Вернул взор вперед. Теперь юноше мог различать лица нападавших, скачущих впереди.

«Все, поехали! Надо снять первым того, что с копьем…» — Глядя на это копье, Айвен больше всего боялся за волов. Лошадей дозорные быстро отвели назад, на другую сторону от нападавших и даже успели привязать их, а сами спрятаться за фургоны. Запасные шли привязанные к отдельным фургонам.

— Бах! — Первым стал выстрел Айвена, после которого индеец с копьем словно споткнулся о препятствие, сделал пол оборота вперед и полетел спиной на землю. За то время, что всадники проносились перед его фургоном, Айвен успел снять с лошадей еще двух из кавалерийского карабина Холла, так как отец Уильям успел подать ему два заряженных. Краем глаза юноша заметил, что отец Салливан рядом успел выстрелить из своего револьвера только два раза. Слишком тщательно целился вместо того, чтобы просто вести стрельбу с упреждением так, чтобы пуля и всадник встречались в одной точке. Но то понятно ему. Все три карабина в их фургоне отец Уильям передавал для выстрела только юноше, так как знал, что тот редко промахивается, а Салливану оставалось пользоваться револьверами.

Конная группа индейцев скакала вдоль каравана на расстоянии около тридцати шагов, не более. Было видно, как индейцы стреляли из луков, а также сделали по одному выстрелу из своих ружей, у кого они были. Из своих старых ружей они успевали сделать один выстрел за проход вдоль каравана. Чтобы потом перезарядить их на расстоянии и пойти на следующий проход. Щитов ни у кого не было. Они давно поняли, что щиты хороши только в их внутренних разборках, а в стычках с белыми они бесполезны. Защитой их было то, что попасть в скачущего всадника очень и очень сложно.

После третьего выстрела Айвену оставалось только смотреть, что происходит дальше по ходу движения индейцев, и готовиться к их второму проходу вдоль каравана.

Если он будет, потому что позади поочередно раздавались дружные залпы из каждого фургона. Если выстрелы из двух, редко трех карабинов, можно было назвать залпом. Но после каждого такого залпа с лошади обязательно падало не менее одного врага. Чаще попадали в лошадь, это было видно по падению всадника вместе с лошадью. Очень эффектное зрелище.

Полминуты прошло, и стрельба затихла. Раздавались только отдельные выстрелы — это стреляли по упавшим краснокожим воинам.

Тех, кто упал, сейчас старались добить. Возле лежавших на земле индейцев стояли их лошади, нервно дергаясь при каждом выстреле в лежащее рядом тело. Некоторые, индейцы, раненые легко, пытались уползти. По таким сразу начинали стрелять и из соседних фургонов. Но через некоторое время все стихло. На тренировках людей учили быть готовыми к следующей атаке с заряженным оружием.

Айвен сейчас смотрел на стоящих лошадей и восторгался ими. Кони были хорошей породы, той, которая завезена в Америку испанцами. К тому же индейские лошади были хорошо выучены. Они стояли возле своих хозяев, не делая ничего без команды.

«Надо будет осмотреть их, и отобрать лучших среди новых и своих, что сейчас есть в караване. За что можно похвалить этих детей природы — это за лошадей, и обращение с ними…,» — мелькнула мысль у юноши. — «Ведь лишних можно продать в ближайшее время. Либо торговцам в Форт Бриджер, либо индейцам по пути. А пока запас животных не вызывает трудностей, корм и вода есть».

На эти мысли мозг Айвена не потратил и трех секунд. Он встал в полный рост, чтобы поглядеть над тентом в хвост каравана. А там, в ста ярдах позади последнего фургона начали разворачивать лошадей только четыре всадника, что остались в строю после первого прохода. Наверняка индейцы в горячке боя не смотрели на товарищей, и только сейчас увидели, сколько их осталось.

Увидели и расстроились, это точно. Развернулись, стали топтаться на месте, что-то крича друг другу.

«Могут уйти», — подумал юноша, и протянул правую руку вниз, в фургон, шевеля пальцами. Салливан понял правильно этот жест, и через секунду в руку юноши лег заряженный карабин. Дальше он действовал автоматически. Вскинул оружие, замер всего на миг — и грянул выстрел.

Тот из четверых, что в момент выстрела стоял к Айвену боком и махал своим длинным ружьем, показывая на холмы, получил пулю точно в голову и начал медленно валиться с лошади. Явно он кричал, что надо уходить. Остальные трое почти одновременно подали лошадей в галоп и тронулись в сторону холмов, стремясь уйти из опасной зоны обстрела.

«Нельзя дать им уйти и добраться до своих!», — быстро решил юноша. Точно так же думали его наставники, потому что с первого и последнего фургона спрыгнули японцы и, держа карабины в одной руке, бегом понеслись за индейскими всадниками, подпрыгивая через неровности.

«Красиво бегут, — подумал парень. — «Если бы не догоняли, а убегали, то неслись бы зигзагами…,» — опять подумал не к месту.

Надо было убить их всех, это сейчас самое важное дело.

— Морриган! Мою винтовку! — закричал юноша в следующий фургон, где прятались его названные сестры с матерью, и оставив на поясе один револьвер и нож, спрыгнул на траву, ближе к третьему фургону. Когда выпрямился, увидел свою