– По условиям контракта, вы должны оставаться на острове и вправе покидать его только с разрешения.

– Он был в отчаянии. – Взгляд медика перемещается к двери, словно он обдумывает побег.

– Сколько они заплатили?

– По разговору получалось, что дело действительно срочное. Они знали, что я нарушаю условия договора, и выплатили мне компенсацию. Но я не рассчитывал на плату.

Крупная фигура Найла отбрасывает тень на письменный стол.

– Продолжайте – вы же не хотите потерять лицензию…

– На яхте всего два члена экипажа. Один из них порезал ногу, когда нырял. Рана была инфицирована. Я выполнил все необходимые процедуры и сразу покинул яхту. Я провел на борту всего полчаса.

– Сколько вам заплатили?

Доктор быстро моргает.

– Капитан дал мне конверт с тремя тысячами долларов.

– Это кругленькая сумма за обработку пореза, если вы действительно обработали порез… Что еще вы там видели?

– Только мужчину за тридцать с нагноившейся раной. У меня сложилось впечатление, что экипаж изнывает от скуки. Что им хочется идти к следующему пункту назначения, а потом домой. Они уже много месяцев в открытом море.

– Почему Саша Милберн так боится вас? После нападения она пришла в ужас при вашем появлении.

– Я объяснял вам: травмы головы могут вызывать галлюцинации.

– Говорите правду, иначе я арестую вас.

У Пейкфилда опускаются плечи.

– Мой брак в беде, – шепчет он. – Жена с детьми вернулась в Великобританию. Я пошел в «Светлячок», чтобы в выпивке утопить свои печали, и там была Саша. Все закончилось тем, что мы переспали… правда, только один раз. Я сразу пожалел об этом, потому что хотел вернуться к жене. Возможно, на следующее утро я был не слишком любезен… Но я переживал из-за своей глупейшей ошибки.

– Значит, у Саши были основания ненавидеть вас, ведь вы отвергли ее; и еще я уверен, что вам нужны деньги на развод. На Мюстике вы получаете в два раза больше, чем на Сент-Винсенте, а плата за обучение ваших детей в школе будет огромной. – Найл сверлит доктора взглядом. – У вас был доступ к катеру, и вы побывали на борту «Морской грезы». Сколько они платят вам за то, чтобы вы помалкивали об их деятельности?

– Я ничего не видел.

– Думаю, вы завидуете жителям Мюстика. Вас охватывает злость, когда вы видите их огромные виллы и плавательные бассейны?

– Разве я согласился бы здесь работать, если б это было так? Меня привлекает природная красота этого места.

– Вы уже лгали, доктор Пейкфилд. Как я могу вам после этого доверять? Сидите в коридоре, чтобы Чарли Лейтон мог присматривать за вами, и не прикасайтесь к Саше Милберн. Вы меня поняли?

– Я просто помог раненому…

– Прежде чем мы расстанемся, покажите мне, что вы храните в своем письменном столе.

У медика отвисает челюсть.

– Это же личные вещи.

– Открывайте.

Первое, что видит Найл, – ярко-красная записная книжка с именем Саши на обложке.

– Зачем вы это взяли?

– Она сама отдала мне ее на хранение.

Найл не тратит время на вопросы по поводу столь очевидной лжи. Он лишь дергает головой, давая доктору знак следовать за ним. Детектив чувствует волнами исходящую от Пейкфилда ярость, когда тот садится в коридоре и складывает на груди руки поверх накрахмаленного халата.

Чарли Лейтон, кажется, рад тому, что на него возложили дополнительную ответственность. Найл предпочел бы запереть Пейкфилда в КПЗ, но тот единственный медик на острове, и Саша нуждается в его помощи.

Детектив уже собирается уходить, когда Лейтон обращается к нему.

– Девочка очень слаба, – шепчет он. – Позвать пастора Боакье? Если кто и спасет ее, то только он. Пастор творит чудеса.

– В каком смысле?

– В январе моя жена потеряла ребенка. Она была не в себе, пока пастор не навестил нас. Он наделен даром целительства.

– Я не верю в чудеса, но мне все равно надо увидеться с ним, так что я пришлю его сюда. Саша верит ему, так что он может принести пользу. – Найл поворачивается, чтобы идти к выходу, но шторм уже захлестнул остров. Ветер швыряет черепицу в деревья, распластывает по земле шестифутовую пампасную траву. – Чарли, ты же живешь здесь всю жизнь. Если б тебе предстояло решить, кто из местных убийца, кого бы ты назвал?

– Декса Адебайо, – мгновенно, не задумываясь, отвечает Лейтон. – В человеке, который терроризирует свою жену, нет ничего хорошего.

Найл холодеет.

– Он плохо обращается с Шерелл?

Лейтон мрачнеет.

– Они наши соседи. Мы слышим, как они ругаются. Когда я захожу к ним, она боится слово вымолвить.

Все еще темно, когда я слышу шум. В вое ветра звук почти неразличим; может, это биение моего сердца… Но он усиливается. Кто-то идет сюда по бетону. Не могу определить, мужчина это или женщина, но я настороже. Я должна стойко встретить грядущее.

Дверь открывается, и меня после мрака ослепляет свет. Кто-то светит фонариком мне в лицо, затем на меня опускается полотно полиэтилена. Мои руки все еще связаны за спиной. Ко мне возвращается энергия; я не сдамся без боя. Я с силой пинаюсь – и тут же подвергаюсь наказанию. Меня тащат из сарая, мое платье рвется. Ветер приподнимает полиэтилен над моим лицом, и я успеваю увидеть «Райский уголок». Мой дом – сказочный замок, недосягаемый для меня. Я опять ничего не вижу. Мое тело швыряют на что-то твердое, потом начинает работать двигатель. Меня куда-то везут. Я стараюсь не впадать в панику и сохранять здравый рассудок. Мы едем на запад, по самым ухабистым дорогам острова. Убийца старается не попадаться никому на глаза.

Не знаю, кто похитил меня, но путешествие наше недолгое. Меня куда-то переносят; полиэтилен так плотно облегает мое тело, что мне трудно дышать. На этот раз я точно знаю, что происходит. Я лежу в трюме скоростного катера; из-за бешеной качки перекатываюсь с боку на бок, и это отзывается в моем теле болью. Только безумец может выйти в открытое море в преддверии такого мощного шторма. Волны яростно раскачивают катер, затем оживает мотор. Я спиной ощущаю холод стеклопластика и скрежещу зубами, когда меня окатывает морской водой.

Найл приезжает в «Райский уголок». Ветви деревьев не уберегают его от тяжеленных капель дождя. Вилла тоже страдает от шторма; ставни болтаются на петлях. Детектив вынужден наклониться вперед, чтобы, несмотря на свой вес, преодолевая напор ветра, подняться по ступенькам. Он промок насквозь. Записную книжку Саши Милберн постигла та же участь: страницы слиплись. Лили открывает дверь; совершенно очевидно, что она испытывает сильный стресс, зато хотя бы выполнила его инструкции и осталась дома. Девушка закрывает дверь на щеколду и ведет Найла в кухню, где за столом сидит Филип Эверард. Для Соломона большое облегчение видеть его здесь: чтобы вернуть леди Ви домой, ему понадобится помощь ее союзников. Когда он входит в помещение, актер встает: он явно жаждет новостей. Но в этот момент, прежде чем кто-то успевает произнести хоть слово, в заднюю дверь входит Уэсли Джилберт.