пришла снова. Теперь она была не просто резкая, она была еще и яркая, потому что перед глазами повисло сверкающее марево, и откуда то из глубины сознания принеслась мысль, что это не конец, совсем не конец. Это только начало, вот за тем маревом будет настоящее… Что настоящее — он не понимал, но осознавал, что ему туда не хочется, совсем не хочется. Еще пришло понимание и сожаление, что это крайне плохо, что они расслабились и вот уже несколько лет не носят во шве воротника вшитую ампулу. Это так трудно — каждый раз перешивать ее, тем более что сейчас не то что тридцать лет назад — одежды море, чуть ли не каждый день — новая рубашка из магазина.

Боль еще раз отступила, теперь уже подольше, наверно на минуту, и голову ему удалось повернуть.

Черноволосая девушка сидела верхом на Сергее-младшем, прямо у того на груди, и какой-то тоненькой палочкой ковырялась у него в глазнице. Младший глухо верещал, тело его изогнулось в пароксизме, руки неестественно изогнуты, и лежали вдоль тела. На ладонях уже нет пальцев, рядом валяются окровавленные обрубки, но крови не видать, раны кто-то прижег, они еще дымятся, и железо было сильно раскалено, потому что в комнате дымно. Откуда здесь раскаленное железо?

— Очухался? — спросил голос у него в голове. И тотчас же, без всякого перехода, Боль с большой буквы накрыла Старшего снова…

— Кузнецов Сергей Венеаминович, и Соловьев Сергей Дмитриевич, — сказал Марат, входя в комнату. — Работают в ГРУ, один полковник, второй капитан. Я пробил их через компьютер на Базе Шесть (так они называли бывший офис Олега Олеговича Разина).

— Непосредственный начальник, — продолжал Марат, — некто генерал-майор Никодимов. Прибыли буквально вчера, об их нахождении здесь знают восемь человек, я данные записал. Люгер, хватит фигнёй страдать, оставь их пока, пусть очухаются, надо будет их допросить, вдруг кто ещё в курсе…

— Вы, твари, на быструю смерть даже не рассчитывайте, — угрожающе произнесла Юта, поднимаясь над безглазым стрелком. — Вы у меня все выложите, от и до.

— Ты… вот что лучше, давай выруби им всем в Главном Управлении этой их чертовой военной разведки в Москве электричество, желательно навсегда, и всю там их аппаратуру сожги, — сказал Марат. — Мне не очень с руки, я там конечно могу перекурочить все гравитацией, но надо чтобы выглядело естественно. Хорошо? Сделаешь? Адрес подсказать?

— Сама разберусь, — буркнула Юта.

— Пусть они вместо нас занимаются своими хозяйственными проблемами, — продолжил Марат. — А этого Никодимова я сегодня же в лабораторию доставлю, пусть в него внедрят и Наблюдателя. По полной программе. Очень интересно все-таки узнать, как хоть получилось, что они так быстро нас вычислили, и без всяких предупреждений решили просто грохнуть. Раньше же не так было… Раньше, помнишь, сто раз вызовут, ну… телефоны на прослушку поставят, наружное наблюдение на пару недель… Но вот так…, вот прямо мордой об стол…

— Да у нас половина набранного народу либо внештатники, либо засланные, — со злостью ответила Юта. — Они нас пока не боятся, они пока ещё их боятся, — она пнула ногой одного из лежащих. — У генералов наверно десятки устных донесений, с указанием фамилий, мест и сумм, и все ниточки к нам ведут. Вот они и решили просто прервать цепочку, а потом, на расследовании обстоятельств нашей смерти — выйти на спонсора, они же не могут предположить что спонсора нет. Деньги то откуда то идут… Надо будет хорошенько припугнуть наших новичков, да не одного, а десяток, а еще лучше сотню, что после революции, когда все их донесения всплывут — никому мало не покажется… Как там Сабрина? — спросила она совершенно другим тоном.

— Да чего ей, она даже не поняла, сдал ее Браунингу, сидят сейчас, рубятся в игрушки, — ответил Марат.

Юта меж тем размяла кисти, сосредоточилась, нахмурилась, сжала в нитку губы…

…и Вселенная вздрогнула. Мир как будто приподняло, а потом плавно опустило обратно, что-то произошло. Что-то очень странное и страшное, но далеко отсюда, очень далеко…

— …все, — сказала она через несколько секунд. — Сделано. У них там, правда, несколько пожаров возникло, да шарахнуло тех, кто в бассейне купался, скорее всего сейчас утонут. Ну да это к лучшему. Скачок электричества, массовые пробои, генератор там у них расплавился в подвале, ну и вся техника тоже, парочка трупов. Пусть гадают что произошло, полезно для ума и здоровья. Слышишь, ты тут потом прибери, когда я закончу…

— Ладно, — ответил Марат. — Сильно только не задерживайся.

— Часа через два буду, — пообещала Юта, и закрыла за мужем дверь.

По пути в спорткомплекс Марат ещё раз обдумал ситуацию.

Конечно, взялись они рьяно. За эту зиму он в одиночку ликвидировал несколько сотен высокопоставленных чиновников — уже не просто управленцев, но и представительных фигур. Несколько тысяч сейчас, через пень-колоду, кое-как — но сотрудничают. Но трупов слишком много — в основном, конечно губернаторы или начальники полиции иди федеральной службы безопасности, иногда их замы. Иногда — мэры и главы депутатских корпусов. Заместители министерств и ведомств. Крупнейшие банкиры и экономисты, заседатели советов директоров. Сотни, если не тысячи сотрудников, которые пытались расследовать эти дела.

А сейчас они взялись за самую настоящую элиту. Ведь она, в большинстве случаев — невидима. Это одна из особенностей любой элиты. Её не видно на поверхности, они отнюдь не куски дерьма, которые всплывают тут и там. Они — крупная рыба.

Конечно, все это вызвало жуткий переполох, но следов не было, все мероприятия заводили следствия в тупик. В лучшем случае — выводили на версии об иностранном вмешательстве, Марат всегда пользовался только заграничными ингредиентами.

Ведь в какой-то момент стало слишком хлопотно — доставлять каждого в лабораторию, опрашивать, после допроса вставлять ему взрывчатку, доставлять обратно. Зачем? Если во многих случаях все было как на ладони, надо было просто ликвидировать опасность от того, или иного служащего.

Если это был огнестрел — то находили пулю и гильзу натовского калибра «пять пятьдесят шесть». Если яд — то настоящий кураре из Бразилии. Внезапную остановку сердца Марат инициировал, просто увеличивая его вес примерно в сто раз, чтобы сердечная мышца даже не могла сдвинуть с места такую тягу. Большая часть остановок сердца пришлась на посещения своих любовниц и любовников. Ходили высокопоставленные лица налево часто, даже чересчур. Наверно, стресс снимали.

Кто-то утонул в бассейне. Многие вываливались из окон. Еще несколько улетели на своих бронированных мерседесах с моста, или лоб-в-лоб с многотонным грузовиком, и тот и другой на скорости больше «сотни». Все как и раньше. Только теперь с