За полем началась асфальтовая дорога. Ступив на нее, Ворон, уже решивший было, что мозговик не стал гнаться за ним, почувствовал взгляд сзади. Развернулся, вскинув пистолет, и засек тень, метнувшуюся обратно к орешнику на краю поля. Ворон постоял, выжидая, но больше движения не заметил и быстро пошел по краю дороги.

Только благодаря темноте он вовремя обнаружил впереди слабое голубое мерцание и сумел обойти «ледник» – аномалию, мгновенно охлаждавшую тело жертвы так, что влага в нем превращалась в лед. Самое плохое в «леднике» было то, что он не разряжался, если бросить в него гайку или камень, реагировал только на живое существо. Ходили слухи, что Ведьмак когда-то занимался изучением «снежка», артефакта этой аномалии, и что-то пошло не так. Именно после того случая он постоянно носит пальто, потому что все время мерзнет: то ли частички «снежка» попали в его тело, то ли арт сбил что-то в настройках нервной системы.

Дорога закончилась валом земли и сломанного асфальта, как будто тут взорвалось что-то мощное. Дальше была небольшая дубрава, на краю которой Ворон заметил приземистый круглый дом из черного камня – одну из построек, которую, он был уверен, не создавали люди. Похожее они с Пригоршней видели у ручья, возле которого Ворона чуть не убил «темный иллюзион».

Он обогнул дом, заглянув в круглое окошко – внутри было пусто – и вышел к высокой бетонной ограде.

Завод, так называлось это место. Просто и понятно: Завод. Здесь никто не жил, и хотя отсюда до Аэродрома было не так далеко, но пройти это расстояние в одиночку, по темноте, Красный Ворон не рискнул бы. Наступила ночь, теперь только мерцание звезд да слабый свет ущербной луны озаряли ландшафт. К тому же он сильно устал, руку сотрясали приступы дрожи, ногу он подволакивал больше обычного, а левая половина лица вконец онемела – скорее всего, если бы сейчас понадобилось заговорить, Ворон смог бы лишь неразборчиво мычать. Нужен хотя бы небольшой отдых, без этого нечего и думать о том, чтобы идти дальше.

За оградой послышались приглушенные голоса. Ворги тоже решили встать на ночевку или свернули на Завод по какой-то другой причине? Раздумывая над этим, Красный Ворон медленно пошел вдоль забора, к проему ворот.

* * *

Оглушенного монтера Пригоршня спеленал парой одеял, в рот запихнул наволочку, завязал ему глаза другой наволочкой и засунул толстяка под дальнюю койку. Замотал так, чтобы он мог дышать, но ничего не видел. Конечно, этих ухищрений надолго не хватит: очнется, выползет или выкатится оттуда, начнет стучать ногами в стенку и биться головой о пол… кто-нибудь да прибежит. Или просто зайдет в комнату и увидит.

Так что теперь Пригоршню могла спасти только скорость, и больше он не медлил ни секунды.

Через дверь на первом этаже он пролез в шахту, поднялся по решетке и наверху снял крышку с небольшого люка с помощью отвертки, плоскогубцев и разводного ключа из монтерского чемоданчика. Лаз вел в каморку с пустыми катушками из-под кабеля, обрывками изоляции, ржавой проволокой и прочим хламом. Со слов толстяка Пригоршня примерно понимал, что увидит дальше. Отряхнулся, поправил автомат под курткой, открыл дверь и вышел из каморки.

Венчающая вышку диспетчерская была разделена на пять сегментов расходящимися от центральной шахты перегородками. Из каморки он попал в комнату, которую монтер назвал «предбанником», здесь стоял продавленный диванчик и пара стульев. Если двигаться по часовой стрелке, проходя через двери в перегородках, то сначала будет зал для всяких собраний и встреч, потом – кабинет Ведьмака, совмещенный со спальней, лаборатория, а за ней – комната охраны. Та, куда ведет дверь с винтовой лестницы. Ну, и дальше – этот самый предбанник, и все по кругу…

Слева за перегородкой тихо переговаривались охранники. Пригоршня повернул вправо, толкнув дверь, вошел в зал. Он даже не глянул на двух людей в походной одежде, которые сидели у скошенного окна.

– Да я вообще в этот Блуждающий город не верю, – говоривший замолчал, когда появился Пригоршня, посмотрел на него безразлично и снова повернулся к собеседнику. На полу между ними лежали рюкзаки и ремень с гроздью небольших кубиков-контейнеров, переливающихся аномальными цветами. «Свояк» на поясе отреагировал – едва слышно зазвенел.

Эти двое вернулись из похода, принесли Ведьмаку новые артефакты, они не знали о том, что Пригоршни здесь быть не должно, и не удивились. Он прошел мимо, открыл следующую дверь и очутился в кабинете. Кровать, стол, пара кресел, на стене висят звериные головы: пятнистый олень, волк – морда непривычно длинная, прямо муравьед какой-то, а не волк, рядом секач с полуметровыми клыками, торчащими, будто костяные сабли.

Напротив – приоткрытая дверь в лабораторию, стальной лист на колесиках, а рядом высокая тумба из черного камня, щербатая, в трещинах.

Тумбу накрывал колпак из титанита. Монтер ее упоминал. Но даже если бы нет, Пригоршня и сам догадался бы. Пространство вокруг тумбы аж прогибалось под напором аномального излучения. Как там говорил Химик? «То ли артефакт, то ли какой-то девайс, точно до сих пор неизвестно». Хотя Пригоршня все равно привык думать про «доминатор» как про арт. Вот сейчас и узнаем, что это такое. Почему Ведьмак не держит его постоянно в лаборатории – понятно, такая мощная энергия сбивала бы работу всяких приборов да и на другие артефакты влияла.

Поглядывая на дверь лаборатории, откуда доносился легкий шум, он натянул одну из перчаток, полученных от майора, и шагнул к тумбе. Ведьмак там, за дверью? Похоже на то.

Казалось, что возле тумбы пространство продавлено. Натуральная жопа континуума! Сфинктер реальности, дырка вселенной. Какие он понятия узнал хитрые за последнее время, а? Не то чтобы раньше Пригоршня не слышал слов вроде «реальность» и «континуум», но они были далеки от него. Не из его мира словечки. А теперь – нате вам, поумнел Никита Новиков, заматерел, уже мозг на череп давит.

Когда рука легла на титанитовый колпак, показалось, что кисть извивается, идет волнами. Пространство вокруг колпака ходило ходуном. Пригоршню бросало то в жар, то в холод, тысячи иголочек кололи пальцы. «свояк» в контейнере уже не звенел, а надсадно зудел.

Он вдохнул поглубже, снял колпак и положил на край тумбы.

Возникло чувство, будто из головы высасывают воздух – заложило уши, что-то очень сильно напряглось в затылке, в темени. «Доминатор» лежал на круглом выступе: сплетенный из черных жил обруч диаметром сантиметров пятнадцать. И в то же время его там не было. Он находился где-то… где-то еще. В другом месте, очень далеком, а здесь была только его часть. Пространство бурлило, и око бури приходилось на центр обруча. Туда невозможно было заглянуть, сразу так шибало в голову, что казалась: сейчас она взорвется. Из глаз потекли слезы, веки начало жечь, вроде к ним приложили раскаленные монеты. Он отвернулся.

Почти минуту Пригоршня приходил в себя. Когда жар в голове стих, а глаза высохли, раскрыл круглый контейнер и решительно взялся за «доминатор» рукой в перчатке, постаравшись сделать это так, чтобы пальцы не легли на внутреннюю часть обруча, не попали в его центр. Артефакт был не тяжелый, и в то же время… Пригоршня будто схватился за верхушку айсберга. Огромная масса и сила спрятаны где-то за ним… под ним… внутри него… Черт! Он не мог объяснить такое, даже самому себе не мог, даже думать про «доминатор» было тяжело, мозги выворачивались наизнанку! Пригоршня любил простые вещи и простые дела, а тут все слишком сложно, слишком запутано, смутно. Начало сводить нижнюю челюсть, вроде за нее кто-то ухватился и тянет, тянет к обручу. И не только челюсть – глаза, нос, все лицо засасывало внутрь, как в черную дыру. Побыстрее сунув «доминатор» в контейнер, пока тот не разворотил ему сознание, Пригоршня задвинул крышку, схватил титанитовый колпак и поставил на место.