— Не откажусь, — тряхнул он волосами.

Грязными, это раздражало. Она глянула на него, сощурилась.

— Очистись, — представила, что у неё на кончиках пальцев — хороший моющий раствор, мягкий и приятно пахнущий.

И сама не ожидала, какой эффект произведут эти простые слова. Он и вправду стал чист и свеж — волосы распушились и завились, буйная борода превратилась в аккуратно подстриженную, глаза оказались синими, штаны и дублет — чёрными. И даже сапоги засверкали.

Рой Скотт оглядывал себя со всех сторон с разинутым ртом.

— Ничего себе, — он посмотрел на неё полным изумления взглядом.

— Помыть я тебя здесь всё равно не смогу, а на грязного смотреть тошно, — честно сказала она. — Завтра подумаю, что с тобой делать и как тебя легализовать.

— Что-что вы хотите со мной сделать? — усмехнулся он. — Повесить — знаю, выпороть — знаю, это самое — не знаю. Или вы позволите подарить вам немного радости? Я могу, я с удовольствием, — он поклонился изящно и помахал перед ней отсутствующей шляпой.

Она тоже рассмеялась — вот ведь паразит! Но, очищенный от грязи, он оказался весьма привлекательным.

А где-то наверху послышались шаги и голоса.

— Свет, там, внизу, свет! — это Чарли.

— Магический! — вторит ему Майк. — Значит, миледи жива! Миледи Кэт, вы там?

— Там, там. Вытаскивайте меня отсюда, не знаю, как, но вытаскивайте. Немедленно.

Рой тоже услышал, ещё раз поклонился и отступил за стеллажи.

Вытаскивали дивно — сверху за ноги спустили вниз головой Чарли, он подхватил Катерину под мышки, и уже обоих вытянули наверх.

Последнее, что она увидела — это воздушный поцелуй от представителя пяти покойных пленных скоттов.

22. Местная политика

Наутро Катерине снова дали поспать — сколько спалось. Когда она открыла глаза, её дев в комнате уже не было, видимо — занялись делом. Но ничего, она ещё не разучилась одеваться сама.

Привычка подводить итоги дня — не вечером, так утром — возникла ещё в учительском прошлом. Что в итоге по вчера? Дурака Чарли и дурака Дэна хотелось если не выпороть, то отхлестать по наглым рожам. Или заставить выполнять какую-нибудь неприятную, но очень нужную работу. Яму выгребную чистить. Есть у них выгребная яма? Вёдра же поганые куда-то выливают.

Вообще, конечно, голова шла кругом. С одной стороны, она привычно включилась в происходящее — ну а как ещё-то, надо шевелиться, и народ здешний шевелить, иначе ещё и следующую зиму придётся куковать под крышей господина Айви и ловить осуждающие взгляды Дороти.

Но с другой стороны, привычно — это для Катерины. А для Кэт — вовсе нет, хоть тело уже и не подавало ей никаких знаков. Не съёживалось, не пыталось спрятаться, хоть и страдало от непривычного объёма физической нагрузки. Может быть потому, что здесь — дом, хоть Кэт сюда почти и не приезжала? А вообще-то именно здесь основное жилище Торнхиллов, а Прайорсли — это приданое её матери. И если здесь Кэт помнили худенькой робкой девочкой — конечно, очень удивляются, чего это она ходит и командует. А она ходит и командует, потому что у Джона на лбу написано — не его, присмотреть он может, но решать ничего не будет. Помочь брату — это одно, а решать за него его проблемы — другое. А Роб…

Она ведь вчера, несмотря на все потрясения, ещё долго ворочалась и думала — где он там и что с ним. Куда подался и на что нарвался. Вот ведь, стоило утечь из-под отцовской руки — и всё, нужно непременно пуститься во все тяжкие! Сказала бы, что пусть только вернётся, а она ему устроит — но поняла, что нельзя ему ничего устраивать. Не будут люди слушать лорда, которого жена лупит сковородкой. Хотя очень хочется, прямо руки чешутся. Но ничего, поговорить-то никто не запретит.

И вот ещё несостоявшийся шпион. Или наоборот — состоявшийся? Что он тут сидит, в подвале, и что ему нужно? Это, по-хорошему, ей надо бы вникнуть и в дела здешних с той стороной — кто там живёт и как всё складывалось. Потому что пока она знает только о повешенном в Телфорд-Касле перебежчике — как там его звали, Николас? — о красивом парне в винном подвале и о том, что дорогой супруг пошёл гулять в ту сторону. Эх, об этом нужно с Джоном. Или сначала с Грейс?

Дыра в подвал находилась возле кухни — правильно, чтоб далеко в кладовые не бегать. И туда как раз сегодня должны были дойти работнички — если никого не придавит никакой крупной деревяшкой. А она вчера обещала, что будет сидельца кормить. Не зря ли? Да нет, людей надо кормить, иначе ноги протянут, что она, зверь какой, что ли?

Катерина зашнуровала лиф платья, убрала под чепец косу и пошла вниз.

Внизу снова царили покой и умиротворение — в кухне готовится обед, в зале шьют. Девочки повскакивали и принялись показывать — что они уже сделали. Катерина осмотрела почти готовый коврик, ой, нет, два коврика! Один потолще, второй потоньше. Чудесно же! Похвалила девочек, попросила переделать пару кривоватых швов, поблагодарила Петрониллу за завтрак. Быстро поесть и пойти смотреть — что там, в замке. Тем более, что Грейс и Милли уже ушли куда-то туда.

Там внутри ворочали большую конструкцию — кусок потолочной балки. И прикидывали — то ли её здесь разрубить, то ли пытаться вытащить. Все вчерашние герои усердно работали — только вот почему-то и Чарли, и Дэн красовались разукрашенными рожами. Интересно, кто им наставил синяков? Тут же был и Джон — на удивление, никуда с утра не уехал. Катерину увидели и приветствовали — вежливо, и отлично. Она тоже поздоровалась со всеми и подошла к Джону.

— Надо бы поговорить.

— Конечно, Кэт, я тебя слушаю.

— Не здесь. На улице.

— Не замёрзнешь?

И впрямь, сегодня тянуло каким-то сырым ветром. Петронилла сказала, что это ветер с моря, и после такого ветра непременно придёт весна.

— Ничего, плащ тёплый.

Джон кивнул, подал ей руку, придержал дверь.

— Мне рассказали про твои вчерашние приключения. Что тут было? — спросил он, когда рядом уже не было никого.

Интересно, что из сказанного он потом перескажет Робу, а что — нет? Катерина изложила историю про Чарли — начиная с воровства и заканчивая приключениями в замке ночью. Тем временем они шли по дорожке вокруг замка — надо же, прямо дорожка, вокруг стен, интересно, просто огибает замок или куда-то ведёт?

— И что бы ты хотела с ним сделать? —