— Сама знаешь, кто я! — завопил он.

— Знала, — одновременно мягким и полным отвращения голосом поправила его Тереза. — Спрашиваю последний раз: твое имя Томас?

— Да! Томас!

Кивнув и не опуская копья, метя Томасу в грудь, Тереза попятилась. Глэйдеры расступались, давая дорогу. Наконец девушка присоединилась к товаркам.

— Пойдешь с нами, — велела она. — Томас. Двигай. Остальные запомните: только шевельнитесь — и полетят стрелы.

— Разбежалась! — выступил Минхо. — Никуда он не пойдет!

Тереза, будто не слыша его, продолжала смотреть на Томаса.

— Я не шучу. Начинаю отсчет. Каждый раз, как буду доходить до числа, кратного пяти, мы стреляем в одного из ваших. До тех пор пока не останется один Томас, и тогда мы его заберем. Решать вам.

Только сейчас Томас заметил, как странно ведет себя Эрис: новенький медленно поворачивался вокруг, глядя на девушек как на старых приятельниц. Ну конечно, если это Группа «В», то Эрис — из их числа. Потому и знает девчонок.

— Один! — выкрикнула Тереза.

Искушать судьбу Томас не стал. Протолкавшись через своих, он вышел на открытое место и направился прямиком к Терезе — не слушая Минхо, не обращая внимания ни на что. Глядя только на Терезу и стараясь не выдать эмоций, он подошел к ней почти вплотную.

В конце концов этого он и добивался — хотел быть с Терезой. Не важно, что ее восстановили против него. Пусть даже ею, как Алби и Галли, манипулирует ПОРОК. Терезе, похоже, вновь стерли память. Плевать. Настроена она была серьезно, и рисковать жизнями глэйдеров Томас не желал.

— Вот он я. Забирайте.

— Я только до одного досчитала.

— Ну да, такой я храбрый.

Она ударила его древком копья, да так сильно, что Томас упал. Боль в челюсти и голове вспыхнула словно огонь в тлеющих углях. Он сплюнул кровь.

— Мешок сюда, — приказала Тереза.

Краем глаза Томас заметил приближение двух невооруженных девчонок. (Оружие, наверное, спрятали.) Одна из них — темнокожая, стриженная почти наголо — несла потертый джутовый мешок. Обе девушки остановились футах в двух от Томаса, а он тем временем поднялся на четвереньки, боясь сделать лишнее движение.

— Мы забираем его! — громко объявила Тереза. — Будете нас преследовать — ударю его еще раз, а остальных расстреляем из луков. Целиться не будем, пустим стрелы — полетят как придется.

— Тереза! — Минхо. — Тебя так быстро одолела Вспышка? Мозги спеклись?

Тупой конец копья ударил в затылок, и Томас упал на живот. В пыли перед лицом поплыли черные звезды. За что она так с ним?!

— Хочешь еще что-то сказать? — спросила Тереза и после паузы произнесла: — Я так и думала. Наденьте на него мешок.

Томаса грубым рывком перевернули на спину. Пальцы девчонки сдавили раненое плечо, и впервые, с тех пор как парня залатали, его пронзила жгучая боль.

Томас застонал. Он увидел над собой лица — совсем не злые — девушек с мешком.

— Не дергайся, — посоветовала темнокожая, чье лицо блестело от пота. — Хуже будет.

Томас опешил. Глаза и голос ее выдавали искреннее сочувствие, однако с ним никак не вязалось сказанное в следующий момент:

— Просто иди с нами и дай себя убить. Нет смысла терпеть боль и мучиться.

На голову надели мешок, и дальше Томас видел только мутно-бурый свет.

Томаса целиком спрятали в мешок и обмотали веревкой — начав с лодыжек (вместе с горловиной) и завязав последний узел над макушкой.

Путы натянулись — девчонки приподняли его со стороны головы. Значит, взялись за один конец невозможно длинной веревки и сейчас потащат пленника по земле. Больше Томас терпеть не собирался, хотя и понимал, что его ждет.

— Тереза! Не поступай со мной так!

На сей раз ударили кулаком в живот, и Томас взвыл. Он машинально чуть не согнулся пополам — хотелось скорчиться и отползти прочь. К горлу подступил комок тошноты, и лишь усилием воли он удержал обед в желудке.

— Раз уж тебе на себя плевать, — сказала Тереза, — то заговори еще раз — и мы начнем расстреливать твоих друзей. Такой вариант тебя устраивает?

В ответ Томас всхлипнул от боли. А ведь вчера он видел мир в радужной перспективе: инфекции нет, рана залечена, город, кишащий шизами, остался далеко позади, и надо лишь перевалить через горы, чтобы достичь убежища. Жизнь его так ничему и не научила.

— Я не шучу! — прикрикнула Тереза на глэйдеров. — Стреляем без предупреждения. Не ходите за нами!

Девушка присела рядом с Томасом: мелькнул ее силуэт, зашуршал песок у нее под коленями. Тереза схватила Томаса за голову прямо через мешок и приникла губами почти к самому уху. Томас изо всех сил напряг слух, чтобы уловить сквозь шелест ветра едва слышный шепот.

— Мне не дают говорить с тобой мысленно. Но ты должен мне доверять.

Пораженный, Томас едва удержался от вскрика.

— Что ты ему сказала? — спросила одна из девушек, тащивших мешок за веревку.

— Сказала, как меня забавляет его положение. И моя месть. Ты не против, надеюсь?

Так заносчиво Тереза никогда не разговаривала. Она либо очень хорошая актриса, либо мозг ее поражен безумием и у Терезы раздвоение личности. Если не растроение.

— Рада за тебя, — ответила девушка. — Только не увлекайся. Надо спешить.

— Помню, — сказала Тереза, затем еще сильнее стиснула голову Томаса и прижалась губами к его уху. Когда она заговорила, он ощутил жар ее дыхания даже сквозь волокна джута. — Держись. Недолго осталось.

Томас впал в ступор. Что тут можно подумать? Над ним издеваются?

Отпустив его, Тереза встала.

— Ладно, идемте. И хорошенько протащите его по камням.

Плененного Томаса поволокли по земле, и джутовый мешок нисколько не смягчал трения и ударов о колотый камень. Чтобы избавиться от боли, Томас выгнул спину, перенеся вес на ноги. Впрочем, надолго его так не хватит.

Сквозь просветы в мешке он видел силуэт шагающей рядом Терезы.

Потом заорал Минхо, но Томас почти ничего не расслышал. Только нелестные эпитеты и обрывки фраз типа «мы вас найдем», «время пришло» и «оружие».

Желая заткнуть Минхо, Тереза ударила Томаса в живот.

И девчонки пошли дальше по пустыне, волоча его будто мешок с ветошью.

Его посещали мысли одна ужаснее другой. Ноги слабели с каждой секундой. Понимая, что скоро придется расслабить спину, Томас представил себе кровоточащие раны и несходящие рубцы.

Хотя какая разница? Все равно его убьют.

Тереза сказала, что он должен довериться ей. Трудно, конечно, однако Томас попытался выполнить просьбу. Вдруг Тереза притворяется перед Группой «В»? А если нет, зачем шептать о доверии?