– Может, доску одну переправить?

– Не понял.

– Ну, ту, которую ты присвоил.

– Все равно не врубаюсь.

– Борд Дрозда ты взял? Тот самый… тюнингованный.

– Кашин борд, что ли? Не, не я.

– Что за Кашин борд? – не понял Ветер.

– Вы Ваньку Дроздом называли, а мы Кашей, – растолковал Юргенс.

Ветра подмывало спросить, почему именно Кашей, но так как это не имело отношения к делу, задал совсем другой вопрос:

– То есть ты хочешь сказать, что доску вы не брали?

– Конечно, нет. На фига она нам?

– Ну…

Сергей на миг замолк, и Юргенс воспользовался короткой паузой, чтобы бросить еще одну реплику:

– У меня на станции борды и то новее, чем Кашин. Я закупил несколько штук из самой последней коллекции, так что его старье мне без надобности.

– Но он говорил, что та доска с каким-то… секретом.

– Ага, говорил. Типа, какой-то умелец ее доработал, и теперь она суперманевренная. Только вранье! Я ее лично проверил и скажу: доска как доска, нисколько не лучше моей. Зато тяжелее.

Пока Юргенс говорил, Ветер с пристальным вниманием всматривался в его лицо, считая себя неплохим физиономистом. Особенно хорошо у него получалось читать по лицам мужчин (женщины врали более правдоподобно), и это было очень кстати в те годы, когда Ветер занимался большим бизнесом. Сейчас Сергей все реже применял свои способности, но теперь они пригодились: следил за малейшими изменениями лица Юргенса и процентов на девяносто был уверен в том, что парень не врет. Похоже, олигархов сынок на самом деле не в курсе, зачем доска была доработана. Дрозд использовал Юргенса втемную.

– Когда вы приехали за Дроздом, он уже был мертв? – спросил Ветер.

– Точно. Лежал на песке, пришпиленный, как сушеная бабочка.

– И как скоро вы приехали за ним после его звонка?

– Не скоро. Часа через полтора.

– Почему так поздно?

– Перекурили и ждали, когда отпустит. Трава сильно прибила, понимаешь…

– А доска? Доска при Дрозде была?

– Вот далась она тебе! Доска, доска… Не знаю я, не обратил внимания!

– Вспомни, пожалуйста. Это очень важно.

Юргенс наморщил свой безмятежный лоб и через некоторое время вполне уверенно ответил:

– Не было. Кроссовку помню, с ноги его слетела и валялась поодаль… А больше ничего не было.

Парень замолчал и выжидательно уставился на Ветра. Но Сергей так глубоко погрузился в думы, что ему было не до Юргенса.

– Слышь, Ветер, я пойду, ладно? – спросил тот после минутной паузы.

– А? Да, топай… – Сергей махнул рукой. Затем, прислушавшись, добавил со смешком: – Тем более за тобой, похоже, едут.

– Точно, мой мотик рычит. Буй меня вырывать из твоих лап торопится.

– Не очень-то торопится! Я б из тебя уже всю душу вытряс за это время. Кстати, твоему корешу очень идет его кличка. Он и в самом деле похож на буек.

– Вообще-то у него фамилия Буев.

– Тоже ему идет! – Ветер хлопнул парня по спине, и парень от удара едва не ткнулся лицом в песок. – Если будут какие-то новости, подъезжай, рассказывай. Лады?

Юргенс утвердительно кивнул.

– И станцию мою больше не думай палить. А то так наваляю, что ни Буй, ни папа-олигарх тебе не помогут!

– Ладно, – буркнул Юргенс и, встав с песка, заспешил навстречу приближающемуся «Уралу».

А Ветер отправился восвояси.

Дойдя до своих владений, он забежал в дом, натянул штаны и взял фонарь. Включив его, направился к станции. Уж коли не спится, надо делом заняться: оборудование хотя бы частично расставить.

Отперев дверь, Сергей вошел в помещение. Поставил фонарь на пол. Осмотрелся. Доски валялись в беспорядке, и он стал их собирать. Но потом сообразил, что это лишнее, все равно их нужно расставлять на «стенде», а тот крепить к колоннам. Но где сам стенд, Ветер не знал и кинулся на поиски. Обшарив кучу разных мест, обнаружил искомое в старом сундуке («стенд» был разборным). Эту рухлядь он не выкидывал лишь потому, что сундук был дорог ему как память. В жизни Ветра имелся период, когда Сергей лишился всего своего имущества, в том числе мебели, и бабушкин сундук служил тогда ему и постелью, и обеденным столом. Теперь же в нем лежал «стенд». А под ним какие-то тряпки. Наверное, еще бабушкины. «Пора наконец их выкинуть!» – решил Ветер и схватил самую верхнюю. Когда та очутилась в его руках, оказалось, что под ней не тряпье…

Под ней оказалась доска. Серебристая. С рисунком, который понравился бы готу-экстремалу. Изображенная на ней летучая мышь смотрела на Ветра своими вампирскими глазами и скалила клыки.

Сергей достал борд из сундука, положил его на крышку, взялся за петли и с силой потянул (падсы отстегивались очень туго). Углубления под ними были пусты!

Несколько секунд Ветер смотрел на два опорожненных «контейнера», будто не веря глазам. Затем вернул падсы на место, а доску в сундук. Выключив фонарь, повесил его на вбитый в стену гвоздь. После чего покинул кайт-станцию. И пока он шел до дома, все думал и думал об одном: «Завтра, вернее, уже сегодня, ко мне приедут друзья… Среди них убийца и вор. Кто же он?»

Первым приехал Кравченко. Его джип, похожий на авто второразрядного супергероя, вкатил на стоянку. Из кабины раздался голос Славы:

– Ветер, иди сюда!

Сергей, стоявший на крыльце в гидрокостюме, спущенном до пояса, недовольно скривился (он хотел сбегать в душ):

– Чего тебе, Кравец?

– Вот как ты гостей встречаешь!

– Я тебе рад. Только давай уж ты сам выгружайся и вещи в дом вноси. Не первый же раз!

Слава выпрыгнул из джипа и настойчиво махнул рукой. Ветру показалось, что Кравченко похудел. Но Сергей решил, что ему померещилось. Как может человек за неделю сбросить столько килограммов, что станет заметно?

– Смотри, что я привез! – воскликнул Кравченко, кидаясь к багажнику.

– Надеюсь, что-то заслуживающее внимания, – проворчал Ветер.

– А то ж! – Вячеслав поднял дверцу и указал на большой, туго набитый бумажный мешок, в некоторых местах запачканный кровью.

– Это труп? – усмехнулся Ветер.

– Совершенно верно, – серьезно ответил Слава.

– Чей же на сей раз?

– Бориса.

– Какого такого Бориса? – Ветер начал сомневаться в адекватности Кравченко и потянул носом, намереваясь унюхать запах алкоголя.

– Да не двигай ты ноздрями! – расхохотался Слава. – Не пьяный я! А Борисом поросенка звали. Матушка моего коллеги разведением свиней занимается, вот я по случаю и купил целого. Шашлыка нажарим сегодня. А остальное заморозишь, чтобы все лето есть.