– Разве, когда болеешь, хочется выпить? Мне вот совершенно нет. Одно желание – уснуть и проснуться здоровой, – подала голос Ульяна, вспомнив свое недавнее состояние и передернувшись.

В ту ночь, когда Мичурина уехала от Егора, она и в самом деле заболела. По пути до дома ее трясло, но Ульяна не думала, что виной тому засевшая в организме хворь. Войдя в свою квартиру, первым делом прошла на кухню, открыла холодильник и достала валосердин. Пузырек был неполный, и она просто долила в него воды и залпом выпила. Гортань обожгло. Тому виной был ментол, добавленный в настойку.

Ульяна сунула в рот конфету, чтобы отбить навязчивый мятный привкус и спиртовую горечь. Когда ее проглотила и запила водой, стало совсем хорошо. И во рту приятно, и сердце не колотилось уже как бешеное. Обрадованная Ульяна отправилась в кровать. Вообще-то нужно было хотя бы зубы почистить и умыться, но на это не нашлось сил. «Полежу немного, – решила она. – А потом уж в ванную… И таблетку надо бы принять, голова болит по-прежнему…»

Но «немного» растянулось на шесть часов. Проснулась Ульяна утром и с таким самочувствием, что хоть с кровати не вставай. Но встать пришлось. Естественные потребности заставили. Сходив в туалет и умывшись, Ульяна отправилась на кухню, чтобы попить. Когда рука коснулась вынутой из холодильника бутылки воды, ей показалось, что от ладони идет пар. «Что-то я уж очень горячая…» – подумала Ульяна. И, отыскав градусник, сунула его под мышку. А потом увидела, что температура у нее тридцать восемь и три.

Ульяна кинула в рот таблетку парацетамола, запила водой и вернулась в кровать. Хотела просто полежать, но почти сразу уснула. И снился ей ставший привычным кошмар. Пока ее не разбудил телефонный звонок.

– Алло, – слабо выдохнула Мичурина в трубку.

– Привет, Ульяна, – поздоровался звонивший. Голос (мужской) был незнакомым, но приятным.

– Здравствуйте. А вы кто?

– Егор Баринов. Прости, что сразу не представился.

– Ой, Егор, привет! – обрадовалась она. – Как ты узнал мой номер? Я забыла тебе вчера его дать…

– Спросил у Славы. Ему-то ты его дала.

– А… ну да.

– Как ты себя чувствуешь?

– Честно говоря, не очень.

– Все-таки простыла?

– Похоже, да.

– Температура есть?

– Да.

– Высокая?

– Тридцать восемь и три.

– Ого! Медикаменты в доме имеются? – В голосе Баринова появилось беспокойство.

– Я уже выпила парацетамол.

– А антигриппин есть? Сейчас как раз эпидемия.

– Нет. Но у меня аптека в соседнем доме, я схожу, когда температура спадет.

– Какое «схожу»? Лежи, я все привезу.

– Не стоит беспокоиться, Егор…

– Опять начинаешь? – голос стал сердитым. А потом сочувственным: – Не устала быть независимой?

– Устала, – честно ответила Ульяна.

– Тогда прекрати, как попугай, повторять «не стоит беспокоиться» и позволь мужчине за тобой поухаживать.

– Но у тебя, наверное, дела.

– Сейчас время обеда. Я заскочу в аптеку, привезу тебе лекарства, прослежу, чтобы ты их выпила, и вернусь в офис.

– И останешься без обеда?

– Чайку у тебя попью.

– У меня суп есть. Грибной. Правда, пятничный.

– Ничего, пойдет и пятничный, если с майонезом.

– Целое ведерко имеется.

– Класс! – Затем он со смехом добавил: – Значит, будем считать, что этим шикарным обедом ты оплатишь мое беспокойство. А теперь говори адрес.

Ульяна продиктовала, и Егор отсоединился, сказав, чтоб ждала его через полчаса.

И Мичурина стала ждать. Вообще-то, подумала, нужно бы привести себя в порядок к приходу мужчины и квартиру прибрать… Но сил не было. Единственное, на что их хватило, это на то, чтобы причесаться и сменить сарафан, в котором провалялась всю ночь и половину дня, на халат. Потом Ульяна измерила температуру еще раз. Ртутный столбик показал тридцать восемь и семь. Пришлось выпить еще одну таблетку и лечь. Едва голова коснулась подушки, Ульяна задремала. И на сей раз перед ее мысленным взором вставали совсем другие картинки: перекатывающиеся, сливающиеся друг с другом шары. Когда Ульяна болела, ей всегда снились именно такие, и она ненавидела этот свой высокотемпературный кошмар. Но сейчас только радовалась ему. Шары стопроцентно лучше, чем мертвый Дрозд…

Ее разбудил звонок. Кряхтя и постанывая встав с кровати, Ульяна пошла открывать.

– О, да ты еле на ногах стоишь! – воскликнул Егор, увидев ее на пороге. И ввалился в квартиру с ворохом бумажных пакетов, которые еле удерживал в руках. – Иди в постель.

Ульяне на самом деле казалось, что она вот-вот рухнет, поэтому, не став спорить, отправилась в спальню.

– Можно мне похозяйничать? – крикнул из прихожей Егор.

– Конечно. Я не столь в этом вопросе щепетильна, как ты. Можешь лазить и по холодильнику, и по полкам шкафов.

Мичурина угнездилась, накрылась одеялом, но тут же откинула его – стало жарко. А Егор прошествовал на кухню и загремел там посудой. Спустя минут пять вошел с подносом, на котором стояли стакан свежевыжатого апельсинового сока, тарелка с фруктами, дымящаяся чашка и великолепная ярко-красная роза.

– Ого, какой натюрморт! – восхитилась Ульяна.

Егор поставил поднос на тумбочку, скинул легкий пиджак, оставшись в белоснежной рубашке, подчеркивавшей его загар. Сейчас Баринов выглядел моложе своих сорока с хвостиком.

– Начнем с сока, – деловито скомандовал. – Пей, тебе нужен витамин С.

Ульяна взяла стакан и одним глотком его опорожнила. Пить очень хотелось!

– Теперь вон ту бурду. – Егор указал на дымящуюся чашку. – В аптеке сказали, что это самое лучшее средство от гриппа. Последняя разработка. Растворяешь в кипятке, пьешь три раза в день и за девять приемов излечиваешься.

– Вранье.

– Конечно, вранье, – согласился Егор. – Но ты все же выпей. Я состав прочитал, там нет ничего вредного. Тот же парацетамол, аспирин да кислота аскорбиновая.

– Можно было купить все по отдельности. Вышло бы раз в пять дешевле.

– Я на красивых женщинах не экономлю, – буркнул Егор и сунул чашку Ульяне в руки. – Пей.

Она осторожно, чтобы не обжечься, стала хлебать чудо-лекарство.

– Есть ты, наверное, не хочешь, – тем временем говорил Баринов. – Но я на всякий случай привез кое-что. Вдруг пробьет? Соки тоже привез. И морс клюквенный. Что еще надо? Ты скажи, я сбегаю, у меня есть немного времени.

– Ничего не надо, Егор, спасибо тебе огромное.

– Тогда я пошел.