Утром зазвонил домашний телефон, мобильного у Марины еще не было.

– Здравствуй, – сказал Коля. – Мне сообщили, что ты в Москве. Ты действительно в Москве?

– Коля, ты звонишь по домашнему телефону. Как ты думаешь, где я?

– Мне просто хотелось, чтобы ты сказала: я в доме, рядом с которым растет дуб.

– Я здесь. В этом доме…

– Так я пробиваюсь на выход…

– Слушай, пожалуйста, не делай ничего ненормального. Пусть они сами тебя выпустят и привезут… По дороге домой можешь к нам заглянуть… на минутку.

– Ты не понимаешь, Марина. В том месте, где я нахожусь, неприлично вести себя как нормальный. Поэтому мне здесь так комфортно. Я придумаю что-то веселое, и мне вслед будут бросать букеты из медицинских документов, тапочек, вилок и капустных листьев. Не уходи. Я скоро буду. Да, а как ты там появилась? Жертв не было? Я имею в виду – они ж тебя похоронили.

– Николаев уже объявил по дому, что мое исчезновение было оперативной необходимостью для поимки бандитов. Они пойманы.

– Мудрец! Как всегда. Шашка наголо, мозговые извилины не извилистые, а прямые и острые, как лезвия бритвы.

– Коля, перестань валять дурака. Ты знаешь, какая у меня беда. Долго дома быть не могу. В больницу нужно.

– Я понял.

Марина положила трубку, с неудовольствием заметив, что улыбается. Но он реально смешной. Она позвонила Николаеву.

– Андрей, доброе утро. Коля собирается пробиваться на свободу. Очень прошу: помоги ему… Не возражай. В конце концов, все получилось не только благодаря твоей храбрости, но и деньгам, заработанным им на моем убийстве. Теперь вот Саша с Надей лечатся на них.

– Ты говоришь как человек, пообщавшийся с пациентом дурки. Как впечатлительный человек. Ты что, считаешь, если бы не было этих денег, я бы тебя не спас?! Это просто бонус, так сказать. Дают, почему не взять?

– Я, разумеется, считаю, что ты спас бы меня в любом случае. Как и всех нас. Спаси Кольку, пожалуйста. Это ужас, где он находится. Он такие странные вещи говорит.

– Так псих же, – объяснил Николаев. – Ладно, выпустим его. Он там всем надоел. Самым сумасшедшим оказался.

Команда Земцова подъехала к дому Вадима Осоцкого на нескольких машинах. Сергей сидел в первой рядом со Славой.

– Ты думаешь, он будет стрелять? Я что-то не понял, зачем мы целую армию привезли? – спросил Сергей.

– Я вообще не думаю о том, что ему взбредет в голову. Пригласил его по телефону для разговора, прислал людей с повесткой – реакция хамская. Поэтому мы приехали, готовые ко всему.

Машины распределились по периметру забора. Слава и Сергей начали переговоры с охраной, не без труда заставили охранников соединить с хозяином. Разговор с ним был трудным, явно затягивался, все решила простая фраза Земцова.

– В таких ситуациях человек, который значится у нас свидетелем по делу об убийстве, доставляется для дачи показаний принудительно. И мы к такому повороту готовы. Если окажете сопротивление, оно будет использовано против вас, как вы сами, надеюсь, понимаете. Не ребенок.

Их пропустили. Вадим Осоцкий стоял на дорожке перед домом, смотрел неприветливо. Он оказался высоким парнем с красивым, правильным лицом, которое страшно портил настороженный, колючий, недружелюбный взгляд. Сергей мельком увидел странные строения по всему двору. Возможно, в них Вадим хранит оружие, о котором говорил Николаев, или у него там сидят стрелки.

– Вадим Васильевич, – спросил Слава, – мы можем пройти в дом?

– А здесь нельзя?

– Нет, – отрезал Слава. – Мы не подышать воздухом приехали.

И, не дожидаясь приглашения, направился к входу на террасу. Осоцкий двинулся за ним, Сергей – следом, за Кольцовым – еще четыре оперативника. Добротная обшитая деревом терраса с очень жесткой мебелью вполне подходила для разговора. Слава жестом пригласил хозяина сесть на стул, они с Сергеем сели напротив. Сотрудники остались стоять у входа.

– Почему вы в грубой форме отказались приехать в управление? – спросил Слава.

– Потому что у меня есть другие дела.

– Когда расследуется убийство, ни у кого, кто может обладать информацией, более важных дел нет. Давайте приступим. Вы поняли, что четырнадцатого августа было обнаружено тело зверски убитой девушки, которая теперь опознана как Виктория Князева?

– Да. А при чем здесь я?

– Вы близко ее знали. Такая у нас информация. У вас были непростые отношения. Есть свидетельница, которая слышала вашу ссору. Виктория угрожала вам публичным скандалом: собиралась выложить в Интернете какие-то материалы. Вы знаете, о чем речь?

– Понятия не имею.

– Но ссора была?

– Не помню.

– Она была. Это происходило в клубе, мы найдем и других свидетелей. Вы угрожали Виктории во время этой ссоры?

– Нет.

– А нам сказали, что угрожали.

– Я не помню.

– Понятно. Сотрудничать вы не желаете. Ставлю вас в известность о том, что мы проверим не только ваше алиби, но и алиби всех ваших работников, стрелков, которых вы нанимаете с необозначенной целью. Виктория Князева была убита в одном месте, затем перемещена в другое. Люди, которые ее нашли, дают показания. Мы вернемся к вам в ближайшее время с ордером на обыск. Пока вы дадите мне подписку о невыезде, поскольку я счел подозрительным ваше желание избежать выяснений. Не говорю уже о том, что других фигурантов, которые бы угрожали Князевой расправой, пока у следствия нет.

– Я буду жаловаться.

– Ваше право. Но при попытке скрыться вы будете задержаны уже в качестве подозреваемого.

Парень явно сник. Слава и Сергей встали, направились к выходу, Кольцов вдруг резко повернулся:

– Вадим Васильевич, а с Ульяной Леонтьевой вы давно виделись?

– А при чем здесь она? Я не помню.

– Я заметил, что у вас проблемы с памятью. А где она, вы в курсе?

– Нет. Мне сказали, что она уехала отдыхать. Не сообщили куда.

– Кто сказал?

– Ее мать и мой отец.

– Хорошо. Мы проверим ваши слова.

Сергей и Слава пошли, но Вадим Осоцкий их окликнул:

– Эй, а при чем здесь Ульяна?

Они синхронно пожали плечами и покинули гостеприимный дом радушного хозяина.

В машине Сергей сказал:

– Он, конечно, сейчас звонит папаше.

– Скорее всего.

– Значит, папаша появится у тебя.

– Соглашусь и с этим. Ты знаешь, есть одна особенность у всех этих бугров. За себя они всегда уверены, что отобьются, следствие задавят, им все нипочем. А когда вопрос касается отпрысков, тут нервы сдают.