— Доброе утро, — сказал Ной теплым глубоким голосом.

Боже, помоги мне.

— Доброе, — сумела я ответить, щурясь.

То ли из-за солнца, то ли из-за того, что глядела на него так долго. Это с какой стороны посмотреть.

— Тебе нужны солнцезащитные очки, — сказал он.

Я потерла глаза.

— Знаю.

Внезапно Ной присел.

— Ты что?..

Я так спешила, что не завязала шнурки. И теперь Ной завязывал их для меня. Он посмотрел на меня снизу вверх сквозь черную бахрому ресниц и улыбнулся. Я полностью растаяла при виде выражения его лица. Я знала, что на губах моих застыла самая дурацкая улыбка, но мне было плевать.

— Вот, — сказал Ной, завязав шнурки левой туфли. — Теперь не упадешь.

Когда мы въехали на школьную парковку, я начала потеть, несмотря на кондиционированный воздух. За время пути небо успели покрыть темные тучи. Несколько дождевых капель разбилось о лобовое стекло, побуждая многочисленных учеников ринуться к передним воротам. Я нервничала… Меня просто ужасало, что придется войти в школу вместе с Ноем. Это было так откровенно.

— Готова? — спросил он с притворной серьезностью.

— Не совсем, — призналась я.

У Ноя сделался озадаченный вид.

— А что не так?

— Посмотри на них, — сказала я, показывая на толпу. — Я просто… Все будут об этом говорить.

Он слегка улыбнулся:

— Мара. Об этом уже говорят.

Лучше мне не стало. Пожевав нижнюю губу, я сказала:

— Это другое дело. А так мы всех поставим на уши. Нарочно. Намеренно.

И тогда Ной сказал, наверное, единственную вещь, которая могла поднять мне настроение:

— Я тебя не брошу. Я буду рядом. Весь день.

Он сказал это так, будто не шутил. Я ему поверила. Похоже, всем было плевать, чем Ной занимается в Кройдене, поэтому нетрудно было вообразить, как он сидит на моих уроках. Но я умру, если дело дойдет до такого.

Ной схватил с заднего сиденья свою куртку, расправил ее, открыл мою дверцу — и вот мы стоим бок о бок, а все глазеют на нас. Мое горло панически сжалось. Я посмотрела на Ноя, чтобы оценить его реакцию. Он выглядел… счастливым. Ему это нравилось.

— Ты наслаждаешься этим, — недоверчиво сказала я.

Он посмотрел на меня, выгнув бровь.

— Мне нравится быть рядом с тобой. И нравится, что все видят нас вместе.

Он обхватил меня за плечи, притянул ближе, и моя тревога исчезла. Отчасти.

Когда мы приблизились к воротам, я заметила, как какие-то парни топчутся у своих машин, припаркованных у входа. Они повернулись, жуя резинку, и посмотрели на нас широко раскрытыми глазами, с одинаковым выражением лиц.

— Чувак! — крикнул Ною парень по фамилии Паркер и побежал к нам.

Ной, глядя на него, вскинул бровь.

Паркер встретился со мной глазами впервые с тех пор, как я появилась в Кройдене.

— Как делишки?

Да кто вообще так говорит?

— Привет, — ответила я.

— Итак, вы, ребята, вроде бы как…

Ной сердито уставился на него:

— Проваливай, Паркер.

— Конечно, конечно. Только, ну, Кент просто хочет знать, мы все равно встречаемся завтра вечером?

Ной слегка повернул голову, посмотрел на меня и сказал:

— Теперь нет.

Паркер многозначительно взглянул на меня.

— Хреново.

Ной потер глаз основанием ладони.

— На этом все?

Паркер ухмыльнулся деланой ухмылкой:

— Да, да. Увидимся, ребята.

Он подмигнул мне и ушел.

— Он кажется… не таким, как все, — сказала я, когда Паркер присоединился к своей шайке.

— Так и есть, — ответил Ной.

Я смеялась, пока меня не прервал раздавшийся сзади голос:

— Я бы с ней перепихнулся.

Я продолжала идти.

— Я бы перепихнулся еще круче, — сказал еще кто-то.

Кровь шумела в моих ушах, но я не оглянулась.

— Я бы перепихнулся так, что тот, кто стащил бы меня с нее, стал бы королем Англии.

Когда я повернулась, Ноя рядом больше не было. Он прижал Кента из математического класса к машине.

— Я должен тебя излупить, — негромко проговорил он.

— Чувак, остынь.

Кент был совершенно спокоен.

Я услышала свой голос, словно со стороны:

— Ной. Оно того не стоит.

Ной сощурился, но, услышав меня, выпустил Кента. Тот поправил рубашку и отряхнул штаны цвета хаки.

— Иди и трахнись, Кент, — сказал Ной, отвернувшись.

Этот идиот рассмеялся:

— О, я так и сделаю.

Ной круто развернулся, и я услышала характерный звук ударивших в лицо костяшек пальцев. Кент очутился на асфальте, зажимая руками нос.

Когда он начал вставать, Ной сказал:

— Я бы не стал этого делать. Я удерживаюсь от того, чтобы выбить из тебя дерьмо, пока ты лежишь. Но сдерживаюсь едва-едва.

— Ты сломал мне нос!

Кровь текла по рубашке Кента; вокруг нас собралась небольшая толпа.

Из толпы вышел учитель и крикнул:

— В кабинет директора, Шоу, немедленно!

Ной, не обратив на него внимания, подошел ко мне. Он был совершенно спокоен. Ной положил руку на мою поясницу, и у меня чуть не подкосились ноги. Прозвенел звонок, и я посмотрела на Ноя, а он наклонился и коснулся губами моего уха.

— Оно того стоило, — прошептал он мне в волосы.

Учитель стоял в нескольких шагах от нас.

— Я не шучу, Шоу. Мне плевать, чей ты сын, ты все равно отправишься в кабинет доктора Кана.

Ной слегка отодвинулся и вгляделся в мое лицо:

— С тобой все будет в порядке?

Я кивнула. Ной еще на мгновение задержал на мне взгляд, потом поцеловал в макушку и небрежной походкой двинулся прочь.

Минута потрясения — и, взяв себя в руки, я прошла одна через перекрестный огонь взглядов.

Я добралась до класса английского как раз перед тем, как мисс Лейб начала урок. Она обрисовала, чего ждет от наших курсовых, но класс обращал больше внимания на меня, чем на нее. На меня украдкой бросали взгляды через плечо, по классу непрерывно передавались записки, и я осела на стуле, тщетно пытаясь слиться с твердым пластиком. Я думала о Ное в кабинете директора. О том, как он отвечает за свое рыцарство. О том, как он мерился с тем парнем, кто круче. И мне это нравилось. Больше, чем хотелось бы в том признаться.