Потом еще одну ночь Аллегра провела в одиночестве.

К концу второго дня холодная упорная учтивость Лазара уже пугала ее. Аллегре недоставало его озорной ухмылки, и в душе росла тревога из-за слов Лазара о грозящей ему опасности.

Но он же не имел в виду угрозу его жизни! Лазар просто драматизировал ситуацию, хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой, не уступив его низменным инстинктам.

Более всего Аллегру раздражало то, что он не пускал ее в свою каюту. Таким образом, она не могла помочь ему работать над планами восстановления острова Вознесения, а именно этого ей и хотелось больше всего. Аллегра знала: Лазар отказывает в этом, желая насолить ей. Ничего, рано или поздно этот упрямец поймет, что нуждается в ее советах.

На второй день Аллегра надела самое свое очаровательное муслиновое платье, завязала ленты шляпки бантом под подбородком и направилась наверх, твердо решив найти себе занятие.

Выйдя на палубу, она увидела лазурное небо, беспокойное море и Лазара. Он стоял на мостике под облаками хлопающих парусов. Его руки были сжаты за спиной, треуголка защищала голову от солнца. Лазар был само воплощение настоящего морского капитана. Лицо его было непроницаемым и холодным, как мрамор.

Девушка смотрела на него издали, раздумывая, не подойти ли к нему. Заметив ее, Лазар отвернулся и начал ходить по мостику.

Аллегра сердито прищурилась, направилась к матросам, чинившим паруса, и предложила им свою помощь Эти добродушные парни с французских островов в Ост-Индии, услышав предложение о помощи, готовы были за делом рассказать девушке все, что она хотела узнать.

— Почему вашего капитана называют Дьяволом Антигуа? — спросила Аллегра, устраиваясь в тени на сетях. Пьер рассмеялся:

— О, это целая история! Еще четыре года назад у членов Братства был другой вожак…

— Капитан Вульф?

Матросы кивнули.

— Какой он был?

Жак покачал головой:

— Я так скажу, сеньорита. Вы видали в церкви, как художники изображают Создателя? Длинная белая борода, пронзительные серые глаза…

— Он был похож на Бога? — изумилась Аллегра.

— Да, но у него не было одной ноги. Говорят, ногу откусила акула, когда он ловил рыбу. Так Вульф ее выследил, убил и плюнул ей в глаза. А потом скормил своим людям.

— Боже правый! — Аллегра покраснела, когда матросы рассмеялись.

— Да, у него был нюх старого морского волка, но если кто перечил ему…

— Тогда Вульф был безумен. Жестокий — прошу прощения, сеньорита, — сукин сын, — заявил Пьер. — Но его нельзя было не любить. Правда, взяв в руки плеть, он терял меру, это его и доконало.

— Его убил Лазар? — спросила Аллегра, вспомнив страшные шрамы.

— О нет, сеньорита! Капитан любил старика.

— Любил? Да нет же. — Она нахмурилась. — Вульф отстегал его.

— А, то была битва характеров, — хмыкнул Пьер. — Вульф не мог сломить капитана и в конце концов стал считать его своим сыном.

— Что?

— Да, у Вульфа никогда не было детей, вот он и сделал Лазара своим сыном. Понимаете, кэп пришел в Братство совсем мальчишкой.

— Сколько же ему было? — Аллегра вспомнила, что когда была убита семья Фиори, Лазару исполнилось тринадцать. Пьер и Жак посовещались.

— Может, пятнадцать-шестнадцать, самое большее — семнадцать лет.

Жак засмеялся:

— Он тогда мог перерезать глотку любому, кто протянет руку к его ужину. С тех пор кэп себя здорово усмирил.

Аллегра задумалась. Где же был Лазар после исчезновения с острова Вознесения до того момента, когда присоединился к капитану Вульфу.

— Вы уверены, что хотите услышать эту историю, сеньорита?

Аллегра решительно кивнула, но в это время кто-то прервал разговор вопросом о порванном парусе. Девушка украдкой посматривала на широкоплечего мужчину на капитанском мостике.

Лазар стоял, упершись кулаком в бок и сжимая в пальцах сигару; в другой руке он держал рупор, через который отдавал приказания команде.

«Ему нравится все это», — решила Аллегра.

Иногда Лазар подходил к поручням и всматривался в море через подзорную трубу, выбирая для своего флота маршрут.

Матросы вернулись к прерванной беседе.

— В общем, мы совершили налет на Антигуа четыре года назад. Ребята взбесились от крови, золота и рома. Это был плохой рейд. Около двадцати человек взбунтовались прямо в разгар похода и убили старого Вульфа.

— Кэп сумел обуздать людей и вывел нас оттуда до прихода военного флота. Потом, когда мы вернулись к себе, он казнил зачинщиков мятежа. Ребята проголосовали и избрали его. С тех самых пор он вожак Братства, — пояснил Жак.

— Проголосовали? — изумленно воскликнула она. — Он выборный капитан?

— Ну да, мы всегда голосуем. Так у нас принято, — спокойно сообщил Пьер.

— То есть капитан управляет вами, придерживаясь принципов демократии?

Мужчины переглянулись.

— Ну да, наверное, это так называется.

— А что вы думаете о Лазаре как о командире?

— Лучше не бывает, — заявил Жак.

— Он суровый, но справедливый, — поддержал его Пьер.

— А он бывает жесток, как Вульф? Порет людей?

— Кэп никогда никого не порол, — оживился Жак. — Нет, у капитана всего несколько правил, но если нарушишь хотя бы одно, у тебя останется только один шанс, а потом… — Он приставил руку к голове, изображая пистолет. — Бум!..

Глупый Жак даже не представлял, как Аллегра похолодела от этого жеста. Мурашки побежали по телу, когда она вспомнила карательную команду Лазара и его план расстрелять ее прямо на глазах у отца.

— Интересно, скольких он убил? — пробормотала она.

— Я про это ничего не знаю, — покачал головой Пьер.

— Спросите его самого, — хмыкнул Жак, продевая нитку в иголку.

— Даже и не думайте, сеньорита. Жак просто шутит. Кэп не любит расспросов.

— О чем меня спросить? — вдруг прозвучал глубокий низкий голос.

Все трое покраснели, увидев Лазара. Самодовольное выражение его лица сказало Аллегре, что он слышал, как она выведывала у матросов информацию о нем.

— О том, сколько человек вы убили, капитан, — отважилась Аллегра.

— О, да я и не считал, — тут же откликнулся он. Бросив на матросов угрожающий взгляд, Лазар кивнул и оставил их.

Как я ненавижу этого человека, подумала Аллегра.

Ужин тем вечером прошел в напряженном молчании. Аллегра заметила, что Лазар едва притронулся к еде. Он пил воду вместо вина и казался погруженным в раздумья.