Это было первое, что я узнал про наших преследователей. Второе, что я понял: они плохо представляли, что делать с остальными. Они явно рассчитывали, что будут спасать похищенную принцессу и, вероятно, найдут ее в лапах каких-нибудь вероломных бандитов. Обнаружив в пещере группу беззащитных подростков, они явно растерялись и потому замешкались.

Прошло несколько долгих минут. Мы продолжали сидеть на полу пещеры, не шевельнувшись. За нашими вещами они не заходили. Я заметил, как Арва принялась украдкой рыться в рюкзаке. Без Захры место между нами освободилось, позволяя ей свободно двигаться. Мне было не видно, что она делает, а сидела она слишком далеко, чтобы я мог окликнуть ее, не привлекая внимания, которого она явно пыталась избежать. Мгновение спустя она угомонилась и снова замерла в ожидании.

Я обернулся на людей, стоящих у входа в пещеру. Они были одеты в военную форму в цветах Камиха и вооружены короткими мечами, закрепленными на поясе. У них был вид путников, которые давно в дороге: ботинки стоптаны, а ноги слегка раскорячены от долгого сидения на лошади. Но особо утомленными они не казались. Я знал, что их лагерь неподалеку, но, судя по всему, погоня не была слишком напряженной. Бессмысленно было сейчас жалеть о времени, попусту потраченном в Харуфе. Всякий раз, как мы останавливались, у нас была на то причина. Но все же мне казалось, что мы должны были сделать больше. Кроме нас у Захры никого не было, а мы ее подвели.

Мне вспомнилось, как совсем недавно я мечтал, как однажды мы снимем проклятие и Захра станет настоящей принцессой, и ей не нужно будет таиться в башне, пока все вокруг притворяются, будто она будет жить долго и счастливо. Я мечтал, как женюсь на ней и займу место при ее дворе, как хотела моя мать, хотя это будет и не то место, которое она планировала. Теперь это все казалось таким глупым, и я понял, что на самом деле это всегда было глупо. Мечты не принесли ничего хорошего ни мне, ни всем нам. Теперь оставалась только реальность нашего плена и неопределенность наказания, которое нам предстоит понести от рук сына Царетворца. Ради Захры и ради Арвы я от всей души надеялся, что слухи о его жестокости преувеличены. И все же он гнался за нами через весь Харуф. Вряд ли нам повезет.

У входа в пещеру произошло какое-то движение, и перед нами предстала мужская фигура.

– Вытащите их отсюда, – велел он. – Тут слишком тесно, чтобы я мог зайти. Выведите злодеев наружу, чтобы они предстали передо мной, как положено.

Увидев принца Марама, я в первую очередь подумал, что он не заслужил свою репутацию умелого бойца. Да, он был широкоплеч и довольно мускулист, но меч у него был слишком тонкий для реальной схватки, а на руках не было и следа мозолей, которые образуются от активных упражнений с оружием. Одет он был в тончайшие шелка, неуместно дорогие для текущих обстоятельств. К концу дня его платье будет испорчено, но его это, судя по всему, нисколько не волновало. Меня, видевшего, как люди голодают, чтобы купить себе самое простое домотканое волокно, небрежное отношение принца к собственной одежде разозлило до глубины души.

При виде нас принц издал брезгливый звук и помахал рукой перед своим носом, будто стоявший в пещере запах оскорблял его достоинство. Признаюсь, после нескольких часов сидения в тесноте в пещере слегка попахивало, но явно не так ужасно, как он изображал. Интересно, как он выносит запах собственной лошади? Или он ездит с каким-нибудь надушенным платочком, чтобы защитить свои нежные чувства?

Сперва они взялись за Сауда, грубо подняв его на ноги, а как только выволокли его из пещеры, поставили на колени. Затем настала моя очередь, потом Тарика. Арва доставила им некоторое неудобство, потому что в тускло освещенной пещере они не заметили платок или не разобрались, что она девочка, пока не схватили ее. У стражника, поставившего ее рядом со мной, вид был почти извиняющийся. Я запоздало пожалел, что мы не попытались выдать Арву за горничную Захры, но тут же сообразил, что по ее одежде и манере держаться было сразу видно, что она одна из нас. Мы все часто моргали, привыкая к яркому свету.

– Моя принцесса, – сказал Марам, и я только тут заметил, что Захра стоит прямо за ним.

С обеих сторон от нее по-прежнему стояли стражники, но уже не держали ее. Она держалась прямо, а лицо закрыла платком, чего при нас никогда раньше не делала. Я заметил, что они забрали у нее обувь. Выходит, сын Царетворца не знал, как далеко она может пройти босиком.

– Твои пленители, любовь моя, – обратился к ней принц, слегка поклонившись. – Теперь, как видишь, тебе больше нечего бояться.

Захра ничего не ответила и даже не шевельнула головой, хотя ее плечи слегка содрогнулись. Она закрылась платком в качестве защиты, чтобы Марам не видел выражения ее лица. Я понадеялся, что он сочтет это за стеснение при виде жениха и такого количества чужих мужчин. Мне ее лица тоже было не видно, но я был уверен, что она кипит от ярости. Ее плечи дрожали от злости, не от страха.

– Что с ними сделать, ваше высочество? – спросил стражник, выводивший Арву. Я услышал в его голосе внутреннее сопротивление, и меня охватил страх. Этот человек ожидал услышать ужасный приказ, который будет ему ненавистен, но который придется выполнять.

Сын Царетворца с минуту смотрел на нас, будто ожидая, что мы начнем умолять о пощаде. Но мы, разумеется, не стали бы этого делать, равно как и Захра.

– Возьмем с собой, – сказал он наконец. – Вернем этих нечестивцев во дворец короля Касима.

Я почти беззвучно выдохнул, но больше ничем не осмелился выдать своего облегчения. По крайней мере мы не умрем здесь, в песках пустыни.

– Но не волнуйся, любовь моя, – продолжал Марам. – Мы отвезем их к твоему отцу, и тогда их казнят по твоему приказу, чтобы все твои подданные знали, как ты меня любишь.

Он знал. Злорадная улыбка его выдала. Он знал, что мы не похитили Захру, что она пошла с нами по собственной воле. Знал, что мы ей дороги, хотя, думаю, не представлял, почему и насколько. Это было ему безразлично. В его руках оказались пятеро живых существ, которых он сможет дальше мучить. На виду у стражников Сауд не мог дотронуться до меня, но он склонился ко мне плечом, насколько осмелился, и его прикосновение, пусть и легкое, напомнило мне, что я все же могу умереть здесь в песках, если сделаю что-нибудь безрассудное.

С другой стороны от меня Арва и бровью не повела, услышав заявление принца, и я почувствовал безмерную гордость за нее. Тарик медленно дышал, размеренно вдыхая и выдыхая, как будто прял и старался подстроить дыхание под ритм работы. Я сделал глубокий вдох и попытался проделать то же самое, но тут же сбился с ритма.

– Поставьте их на ноги, – велел принц.

– А что с девчонкой? – спросил один из стражников.

Марам впервые посмотрел на Арву, окинув ее оценивающим взглядом – будто он мог хоть приблизительно понять ее ценность!

– Она сделала свой выбор, – заключил он. – Пусть живет с ними – столько, сколько ей осталось.

С этими словами он повернулся и пошел назад к лагерю. Лошадей они с собой не взяли, так что нам всем придется идти пешком. Стражники, стоявшие по бокам от Захры, повели ее вслед за принцем, в то время как остальные занялись нами.