От того, что я наконец полностью осознал свою мечту, с меня как будто свалился огромный груз. Это будет не та работа, которой я учился, и не та, какую планировала для меня мать, но от этого она будет не хуже. А если мы так и не сумеем снять проклятие – что ж, тогда нам всем в любом случае понадобятся новые мечты.

Я посмотрел на швы, которые сделала Захра. Они были хотя бы ровные, пусть и гораздо крупнее, чем сделал бы любой из нас. Я позволил ей прошить расстояние двух расставленных ладоней, после чего велел ей остановиться.

– Я могу еще, – возразила она. – Мне кажется, у меня стало получаться быстрее.

– Прежде чем поручать вам все имеющееся в наличии шитье, я бы хотел увидеть, насколько у вас будет болеть голова, – сказал я. – В тот раз в горах вы сказали мне, что это не так уж страшно. Я знал, что вы лжете, но вы утаили больше, чем я думал.

– Дар феникса помогает мне быстро прийти в себя, – сокрушенно признала она. – Но не особо облегчает сам процесс. Я думала, со временем станет проще, но пока не стало. Рано или поздно мне становится лучше, но с каждым разом на меня как будто ложится все более тяжелый груз.

– Так поначалу бывает с любой учебой, – успокоил ее я. – Однажды вы накопите весь груз, который вам нужен, и приноровитесь его нести.

– Надеюсь, – ответила она.

Мы с Арвой продолжили шить, а за работой рассказывали Захре, чему нас в детстве учили наши матери. Про разные породы овец, про то, как их пасти и как стричь. Какие растения можно использовать вместо шерсти, хотя в Харуфе они редко встречаются. Из каких пород дерева получаются лучшие иголки и веретена и где найти лучшие куски дерева для того, чтобы сделать пяльцы.

Не знаю, помнила ли она что-то из этого с детства, но рассказывать ей все это было очень приятно.

Она задавала уместные вопросы и не ерзала, как делали мы в детстве, когда нас заставляли сидеть смирно. Может, это потому, что она уже не ребенок. Мы проговорили до тех пор, пока шов не был почти готов, а из освещения оставался только свет костра.

– Сауд и Тарик скоро вернутся, – сказал я. – Даже если они ничего не поймали, будет слишком темно, чтобы продолжать.

– Ну тогда я поставлю воду кипятиться. – Захра встала и собралась было идти за котелком, но не успела сделать и шага, как упала плашмя на землю.

– Захра! – воскликнула Арва, уронив тунику и бросившись к принцессе. – Йашаа, помоги мне.

Но я ничего не мог поделать. Это была головная боль – та же, что мучила ее в горах, только на этот раз хуже.

У нее слезились глаза от одного взгляда на огонь, и я был уверен, что боль пронзает ее череп так же, как иголка пронзила мой палец, только в сто раз больнее. Я отправил Арву замочить платок в холодной воде и притянул Захру к себе.

– Ты был прав, – сказала она, морщась при каждом слове. – Йашаа, голова как будто вот-вот взорвется.

– Не взорвется, – заверил ее я.

– Это же магия, – возразила она. – Откуда ты знаешь?

– Демону нужна ваша голова, Захра, – пояснил я. – А значит, она не взорвется.

Это было в лучшем случае сомнительным утешением, и я это прекрасно понимал, но это было правдой.

Я держал ее в своих объятиях, пока не вернулась Арва, а потом мы помогли ей сесть, приложив к ее лбу холодную ткань. Ее дважды вырвало, а потом еще раз, когда вернулись Сауд с Тариком и она почуяла запах крови.

Есть она даже не пыталась, так что я уложил ее в постель.

– Побудь со мной, – попросила она. – Пожалуйста.

Арва могла бы поспать в палатке с Тариком. Репутация Захры в любом случае испорчена. Хуже уже не будет.

– Хорошо, – сказал я и прижимал ее к себе, пока она наконец не уснула.

Палатки были одинаковые, так что, проснувшись, я не сразу сообразил, где я. Поначалу я спал беспокойно, опасаясь, что Захру снова начнет тошнить, но, стоило ей уснуть, она уже больше не шевелилась, и в конце концов я тоже задремал, да так и уснул. Сауд не стал будить меня в дозор, видимо, опасаясь разбудить Захру. Я надеялся, что, когда она все же проснется, ее головная боль пройдет.

Земля под палаткой была твердая, и уже наступило то время года, когда через подстилку просачивалась влага, так что по утрам в палатке было холодно. Я обычно спал, завернувшись в одеяло, и мне было более-менее тепло, но в то утро, рядом с Захрой, мне было почти уютно. По крайней мере до тех пор, пока я не шевельнулся и не обнаружил, что твердая в палатке не только земля.

Конечно, это ощущение было не ново, но обычно это случалось, когда я был один, и мне легко удавалось выбросить это из головы.

Но поскольку на сей раз рядом была Захра, я мог думать лишь о том, как бы поскорее выбраться из палатки, пока она не проснулась и не заметила. Двигаясь как можно осторожнее, я поспешно вылез на улицу, предварительно убедившись, что она как следует укрыта одеялом.

На улице едва рассвело. Небо было почти сплошь серым, и только на востоке горы начинали озаряться розовыми и оранжевыми красками. Цветки вереска еще были закрыты, хотя я знал, что скоро они распустятся, и вокруг стояла полная тишина. Сауд сидел возле костра, подбрасывая хворост в затухающий огонь, и поднял глаза, услышав мои шаги.

– Держи, – сказал он, протягивая мне кусок пойманного накануне кролика. Я пропустил ужин, так что жадно набросился на угощение. – Как она?

Он постарался не выдать беспокойства, но я понимал, что ему хочется как можно скорее пуститься в путь.

– Всю ночь спала, – сообщил я. – И ее больше не тошнило. Возможно, сможет сегодня идти, если выпьет достаточно воды, но надо быть настороже.

– Она будет идти, даже если больно, – кивнул Сауд. Мы оба сделали бы то же самое, но рано или поздно наши тела бы нас предали. Как поведет себя тело Захры, я не знал и не спешил узнать.

Покончив с куском крольчатины, я неловко заерзал на месте. Сауд посмотрел на меня, и я видел, что он с трудом сдерживает смех. Он прекрасно знал, что случилось, и я разрывался между желанием врезать ему как следует и желанием расспросить, что же такого рассказал ему про эти дела отец. Он принял решение за меня.

– Потренируемся?

– Давай, – ответил я и увидел, что шесты уже сложены за его спиной.

Пусть он смеялся над моим положением, но я тут же простил его, потому что он пропустил весь разогрев, позволив мне сразу перейти к реальной борьбе. Движения выходили суматошнее обычного, и мне с трудом удавалось сосредоточиться, но чем дольше мы бросались друг на друга, тем больше я расслаблялся. К тому моменту, как встали Тарик и Арва, я достаточно пришел в форму, чтобы повалить Сауда на землю. Он все еще посмеивался надо мной, но я решил принять его поражение.

Он поднялся на ноги, и мы начали с начала. На этот раз мои движения были более точными, приближаясь к заученным ритмам. Мне удавалось угадать его намерения и приходилось наносить меньше ударов. Сбив его с ног снова, я почувствовал, что на сей раз заслужил это. Я помог Сауду подняться, и мы уступили место Тарику и Арве, чтобы они тоже смогли потренироваться.