– Прости меня за эту отвратительную выходку Карли, – сказал он тихо.

– Ты ни в чем не виноват, – усмехнулась я.

– Ей больно.

– Конечно. Теперь я понимаю, почему ты сам хотел сделать снимок.

– За ее машиной гонялись человек пятьдесят одиннадцатиклассников. И она чувствует себя неловко, потому что ненавидит этот номер.

– Вот откуда ты знал, что номер должен быть «Beauty Queen».

Мы дошли до моей машины, и я открыла ее.

Люк кивнул:

– Да. Карли не потрудилась прочитать буквы, когда получала номер. Изначально она должна была получить другой номер и приобрела этот вопреки желанию отца, а теперь он не разрешает ей сменить его.

– Оу!

Я кинула рюкзак на заднее сиденье и посмотрела в ту сторону, где стояла машина Карли, но она уже уехала.

– В любом случае… – Люк засунул руки в передние карманы джинсов и качнулся. – Я тут подумал, не хочешь ли ты выпить кофе или чего-нибудь еще.

Черт!

Черт! Черт! Черт!

– Я бы хотела, – сказала я. – Но мне надо ехать на работу. В дом престарелых. Я рассказывала тебе вчера, помнишь?

– Так это была не выдумка с целью произвести на меня впечатление? – поддразнил меня Люк.

Он выставил вперед плечо, будто потянулся, но руки оставались в карманах.

– Очень смешно, – буркнула я.

Я словно приклеилась к двери машины. Мы с Люком походили на два магнита с одинаковыми полюсами и не могли сблизиться, несмотря на то что нам этого очень хотелось.

– Ты можешь поехать со мной и увидеть все собственными глазами, – предложила я. – Хотя, мне помнится, тебе надо написать кое-какую статью.

Люк поправил очки и убрал руку в задний карман:

– Да, да. А еще следить за подпольной охотой. Это был последний этап задания?

– Ага. – Я крутила нитку, торчащую из манжеты толстовки, чтобы хоть чем-то занять руки. – Четвертое задание выполнено.

– Тебе понравится пятая подсказка, – улыбнулся Люк. Я искоса взглянула на него:

– О, нет. Неужели все так плохо?

Люк усмехнулся:

– Скажем так, она сократит количество участников. Хотя у тебя будет преимущество. И опять же, возможно, для тебя это особый вызов.

– Звучит малообнадеживающе, – усмехнулась я.

– Посмотрим. – Люк подмигнул мне. – Просто помни, я никак не связан с подсказками. Они были придуманы давно. – Он переплел свои пальцы с моими и слегка сжал их. – Мне следует отпустить тебя.

Люк отступал до тех пор, пока наши руки не расцепились. Я улыбнулась и махнула ему на прощание. Парень повернулся и ушел. Мы не поцеловались.

В этот день я была настолько рассеянна в «Шэди Эйкес», что случайно намазала миссис Фрэнни лосьоном для душа «Жан-Нейт», который принадлежал миссис Эулалии. И она ругалась до тех пор, пока одна из санитарок не пришла, чтобы обтереть ее влажной губкой. Я отправилась домой пораньше, чтобы дать старушке возможность успокоиться. К тому же мне хотелось поскорее добраться туда и получить пятую подсказку. Я, стараясь случайно не выделить фотографию Люка, загрузила на сайт все двадцать шесть фотографий с номерами и удалила их из телефона. Не потому, что планировала его шантажировать, а потому, что он выглядел здорово, и это была единственная его фотография у меня.

Я упала лбом на клавиатуру. Теперь понятно, что имел в виду Люк. Либо у меня есть преимущество, так как я связана с Меритоном, либо эта подсказка будет особенно сложной для меня, потому что еще недавно я там училась. Господи, это только пятое задание, насколько же ужасным будет десятое?

В дверь постучали, и я захлопнула ноутбук.

– Да? – крикнула я.

Мама заглянула в дверь и выпучила глаза, увидев мой макияж:

– Что у тебя на лице? Ладно, неважно. Слушай, я должна встретиться с папой в офисе Марджори, чтобы разобраться с документами по оценке дома. Это может занять какое-то время, поэтому я поставила в духовку замороженную лазанью, ладно?

– А что не так с документами? – спросила я.

Оценщик приходил в субботу и три часа осматривал каждый сантиметр дома. У него ушло два дня на то, чтобы написать отчет на двадцати четырех страницах.

Мама вздохнула и прислонилась к дверному проему:

– Покупатели просят уступить им в цене. Они хотят сохранить какие-то деньги на ремонт, в котором дом явно нуждается. – Она закатила глаза. – Во всяком случае, по словам оценщика.

– Сколько они просят?

Мама надула щеки и выдохнула:

– Девять с половиной тысяч долларов.

– Что? Это почти вся сумма, что они добавили во время торгов! Они могут вот так просто потребовать ее вернуть?

– Если в документах написано, что столько стоит ремонт дома, тогда да.

– О господи, это нечто невероятное. Мы можем отказаться?

Мама кивнула:

– Да. Но тогда покупатели могут отказаться от сделки, и придется начинать все с начала.

Мама выглядела очень бледной и уставшей. К тому же она почти не накрасилась.

Я откинулась на спинку стула.

– Тебя все это не бесит? – спросила я.

Мама безучастно смотрела в мое окно:

– Да… Нет… Частично…

– Тогда почему ты согласилась на это?

Мама ответила мне только через несколько секунд. Возможно, потому, что решала, что делать: ответить как обычно или честно.

– Потому что это верный выбор для нашей семьи. И это важно для папы.

Привычный ответ.

– Да ладно, – махнула я рукой. – Единственное, что важно для папы, это произвести впечатление на людей.

Мама резко перевела взгляд на меня.

– Это совершенная неправда, – решительно заявила она. – Наша семья всегда стояла у папы на первом месте.

И снова привычная родительская речь.

– Ха, – сказала я. – Как смешно.

Брови мамы сошлись на переносице, она нахмурилась:

– Почему тебе смешно?

Я крутанулась на стуле, чтобы смотреть прямо на нее: