– Станиславский вообще-то имел в виду не эту вешалку, а ту, что в гардеробе… – неуверенно возразила костюмерша.

– И эту тоже! – перебила ее Надежда. – Я уверена, что он имел в виду все вешалки! Ведь без скромной работы костюмера ни один спектакль не увидел бы света рампы! Ни Офелия, ни Джульетта не могли бы появиться на сцене без платья!

– Вообще-то в некоторых современных спектаклях обходятся вообще без костюмов… – проговорила костюмерша. – Тут недавно я была на новой постановке «Короля Лира», так там все поголовно были голые… даже старый король…

– Мы не будем говорить о таких безобразных явлениях! Мы говорим о настоящем театре, о Театре с большой буквы «Т», а он невозможен без скромной работы костюмера!

– Это правда, – пригорюнилась костюмерша. – Наш-то театр, если честно, только и выезжает на костюмах. Актеры у нас не очень, приме давно пора на пенсию, режиссер – неудачник, но костюмы роскошные. Из-за них нас и на гастроли приглашают, и какие-то премии иногда дают. Но разве режиссер это признает? Только подгоняет – скорее, скорее! А стоит заговорить о прибавке зарплаты – у него сразу слух отказывает. Так что это хорошо, что вы решили написать о нас, о костюмерах.

– И я о том же! – подхватила Надежда. – Поэтому я и решила взять у вас интервью.

– А вы как – записывать будете или все запомните? – поинтересовалась женщина, не видя в руках Надежды Николаевны ни блокнота, ни диктофона.

– Не волнуйтесь, я все записываю. Вы же знаете, современная техника шагнула далеко вперед! – Надежда продемонстрировала собеседнице самую обычную пудреницу. – Здесь у меня встроенный диктофон… Скажите, а что, все эти прекрасные костюмы вам шьют в какой-то мастерской или вы это все сами?

– Ну, одна бы я с такой работой не управилась, – костюмерша скромно потупилась. – Есть три старушки, которые делают основную работу. Золотые руки! Не знаю, что мы будем делать, когда они совсем состарятся. А я подгоняю вещи по фигуре артистов, довожу их до ума, нашиваю кое-какие украшения. И то едва управляюсь! Пока мне Лида Костромина помогала, все же полегче было…

– Костромина? – переспросила Надежда, стараясь не показать свой интерес. – А кто это?

– Работала моей помощницей, но на днях погибла. Какой-то несчастный случай, я точно не знаю, – костюмерша вздохнула. – Конечно, она была не очень опытная, но работящая. Правда, часто уезжала, но потом непременно все наверстывала, даже ночами работала…

– Уезжала? – насторожилась Надежда Николаевна, вспомнив встречу с Лидией в поезде. – Куда уезжала? В командировки?

– В какие командировки? – удивилась костюмерша. – Какие могут быть командировки у помощника костюмера? К родственникам ездила! Родственников у нее очень много было, все в разных городах, и все удивительно болезненные! То племянница ногу сломала, то тетя слегла с воспалением легких, то у двоюродной сестры тяжелые осложнения после гриппа, и некому ухаживать за ними, кроме нашей Лидии! Так что почти каждую неделю она куда-то уезжала…

Надежда Николаевна вспомнила, как Вера говорила о Лидии – у той не было никакой родни, одна как перст… Как-то это плохо вязалось с новой информацией!

– Но вы не подумайте, – продолжала костюмерша. – У меня к ней нет претензий, она всегда отрабатывала свои отлучки – иногда всю ночь шила, чтобы вовремя костюм закончить. Вот это платье для нашей примы буквально накануне своей гибели закончила! – костюмерша печально вздохнула и показала на платье, висящее на деревянной стойке посреди комнаты. Платье и впрямь было роскошное – из бордового шелка с бархатными вставками и кружевами, да еще сплошь расшитое сверкающими стразами.

– Наверное, такое платье очень дорого стоит? – поинтересовалась Надежда. – Шелк, бархат, кружева, а особенно стразы…

– Ну, мы все стараемся удешевить. Старое платье распорем, ткань перевернем на изнанку – вот и шелк, на бархатные вставки вообще портьеру пустили, стразы на стекольном заводе достаем, из отходов хрусталя… сами понимаете, театр у нас небольшой, бюджет жалкий, так что выкручиваемся, как можем. Работа, конечно, кропотливая. Лидия стразы целую ночь пришивала…

– Интересно, интересно… – недоверчиво протянула Надежда. – Очень интересно…

– Конечно, работа у нас интересная, – подтвердила костюмерша, по-своему поняв последние слова. – Опять же на гастроли мы ездим с театром, а гастроли бывают в хороших местах, вот на днях мы отправляемся в Бразилию…

Вдруг дверь костюмерной распахнулась, на пороге возникла уже знакомая Надежде заполошная женщина в кожанке.

– Рая! – выкрикнула она на грани истерики. – Юбка для Селивановой готова? Как не готова? Что ты себе думаешь? Что же она, без юбки на сцену выйдет? Что скажут зрители?

– Они только порадуются… – пробормотала костюмерша, но тут же громко проговорила:

– Все, Анна, я заканчиваю!

Женщина в кожанке исчезла, захлопнув за собой дверь.

– Это ассистент режиссера, – пояснила Рая. – У нас ее зовут Анка-пулеметчица. – Она выразительно взглянула на Надежду и добавила: – Сами видите, не до интервью!

Надежда кивнула и снова выскользнула в коридор.

Пройдя несколько шагов, свернула, огляделась, пошла обратно… и через несколько минут поняла, что заблудилась.

Вокруг были какие-то лестницы, канаты и металлические конструкции. Впереди в коридоре мелькнула мужская фигура. Надежда устремилась было навстречу… Но вдруг почувствовала какое-то смутное беспокойство и юркнула за штору из плотной темной ткани.

Отсюда ей был виден только силуэт приближающегося мужчины.

Это был высокий, подтянутый человек с хорошей выправкой. Правда, он заметно прихрамывал…

Не тот ли это человек, с которым танцевала Вера на корпоративной вечеринке? Не тот ли таинственный сообщник Лидии, следы которого Надежда искала в военно-морском училище?

Незнакомец исчез за поворотом коридора.

Надежда выскользнула из своего укрытия, пошла следом, но почти сразу налетела на вездесущую женщину в кожанке.

– Вы Митрофанову не видели? – воскликнула она, схватив Надежду за рукав.

– Нет, – призналась та.

– Что делать?! – запричитала Анка-пулеметчица. – Скоро ее выход, а она как сквозь землю провалилась! Наверное, опять сбежала к своему любовнику!

– А вы сейчас не встретили такого высокого мужчину? – спросила Надежда. – Он еще хромает…

– Слушайте, женщина, мне не до вас! Сами ищите своего великого хромого! У меня спектакль под угрозой срыва! – грубо ответила Анка и умчалась прочь.

Надежда Николаевна прибавила шагу и через пару минут оказалась в фойе.

На этот раз здесь не было ни души – шло второе действие, и немногочисленные зрители ушли в зал.

Надежда на всякий случай огляделась.

Хромого незнакомца не было. Зато ее взгляд случайно упал на афишу, и она увидела в самом низу, ниже всех второстепенных актеров, ниже костюмеров, ассистентов режиссера и прочих создателей спектакля набранную мелким шрифтом строку: