***

Родной город встретил порывистым ветром и грозовыми раскатами. Дождя не было, но он мог пойти в любую минуту. В старом районе, где жила семья Белецких, мало что изменилось. Прямая чистая улица, ряд приличных домов с высокими оградами. Словно не прошло этих десяти лет… И вот, наконец, дом, в котором прошло всё детство Артёма — добротный, кирпичный, ухоженный двор, большой сад. И здесь всё по-прежнему… Только бетонный пятачок перед крыльцом немного растрескался, и краска теперь зелёная вместо голубой.

Не успел он подойти ближе, как распахнулась дверь. Сначала из полумрака веранды показались большие небесного цвета глаза, и только затем Артём разглядел широкоскулое детское лицо, аккуратный носик с россыпью веснушек и рыжие кудряшки.

— Здрасьте! — послышался звонкий голосок, и девочка выскочила на крыльцо, поправляя оборки голубого платья.

— Привет, — поздоровался Белецкий, подходя ближе.

А это кто такая? Может, родственница мачехи?..

— А вы к нам? — бойко спросила девчушка, перегибаясь через перила.

Артём не успел ответить. На крыльцо вышел брат.

— Глазам своим не верю! — его худощавое лицо озарила широкая улыбка.

Белецкий не успел и слова вымолвить, как Андрей соскочил с крыльца, бросился к нему, схватил в объятия и принялся трясти и хлопать по плечам, восклицая:

— Чёрт побери, правда приехал! Приехал! Как я рад тебя видеть!

Артём выпустил из рук чемодан и крепко обнял брата.

— Андрейка, ну ты и вымахал! Выше меня… — и тут он краем глаза заметил, как на крыльце появилась ещё одна фигура.

Мужчина вышел на свет, и Артём вздрогнул. Отец. Как же он постарел! Артём помнил его высоченным статным голубоглазым богатырём, а сейчас перед ним стоял седовласый, ссутулившийся пожилой человек в очках. А всего-то десять лет прошло… Лишь его взгляд оставался всё таким же цепким и проницательным.

— Тёма, дай-ка я на тебя посмотрю… — Артём отпустил брата и сделал шаг навстречу к отцу. — А ты возмужал. Стал шире в плечах. Настоящий орёл.

— Батя, я… — слова застряли в горле…

Отец подошёл к нему, хлопнул по плечу и крепко обнял.

— Ну, здравствуй, сынок.

Артём почувствовал, как сердце пропустило удар. На глаза навернулись слёзы. Рядом встал Андрей и тоже положил ему руку на плечо.

— Возвращение блудного сына, — пробормотал в своей обычной шутливой манере, но голос его дрожал, выдавая переполнявшие эмоции.

— Тёма? — раздался совсем звонкий детский голос. — Папа, я тоже хочу обнять Тёму!

Отец отстранился и взглянул на крутившуюся рядом девчушку.

— Оленька, познакомься. Приехал твой старший брат.

Артём почувствовал, что ему не хватает воздуха. Его сестра?

С криком «Братик!» девочка подскочила, и он подхватил её на руки.

— Это твоя родная сестрёнка, — Андрей встретил его взволнованный взгляд. — Родилась на следующий год, после того как ты уехал.

Чувствуя, как детские ладошки обнимают шею, Артём все ещё не мог поверить… Значит, ей уже девять лет!

— Оля… У тебя красивое имя и похожа ты на…

— Маму! — взвизгнула девочка. — Вы же знакомы, разве нет?

На крыльце показалась миниатюрная рыжеволосая женщина лет пятидесяти, одетая в длинное платье и телогрейку. Артём мгновенно вспомнил её миловидное лицо и большие серые глаза. Подруга матери, тётя Тамара, портниха, шила маме платья на заказ… Она никогда не приходила к ним в гости с пустыми руками, ставила на стол тортик и доставала из сумочки диковинные конфеты, которые буквально таяли во рту.

— Да, на маму, — Белецкий опустил Олю на землю. — Добрый день, Тамара.

— Артём, — мачеха подошла ближе. — Я рада нашей встрече.

И улыбнулась знакомой открытой улыбкой.

— Никогда не забуду конфет, которыми вы нас угощали. Я с тех пор ни разу их не пробовал, кстати.

Не дав Тамаре ответить, Артём с укоризной обратился к Андрею:

— Что ж ты молчал всё это время? Хоть бы намекнул про сестрёнку-то! Брат называется, эх ты!

Тот молча развёл руками, словно говоря «что уж поделать…»

Глядя, как Оля пытается поднять лежавший на земле чемодан, Белецкий взял его одной рукой, а девочку другой.

— Ну, зато сегодня я вас всех буду угощать питерскими конфетами! Целый чемодан подарков привёз.

Поднимаясь по ступенькам, он думал о том, что пропустил десять лет жизни отца. За это время родилась и выросла его сестра, повзрослел брат. Ему было одновременно и радостно, и грустно, а ещё больше — стыдно перед родными.

Тамара распахнула перед ним дверь.

— Артём, ты с дороги, давай-ка проходи, твоя комната свободна. Можешь принять душ, и будем обедать.

На душе стало легче. Белецкий сразу почувствовал, что его приняли обратно в семью, которой он так долго пренебрегал. И зачем он так отдалился от родных? А всё из-за своей ревности и глупой гордыни. Вот и с Алиной то же самое… Впрочем, грустная мысль выветрилась, как только на него пахнуло знакомым и забытым запахом детства.

«Я дома… И это самое главное…»

***

Уже давно опустился вечер. После дождя воздух посвежел. Артём сидел в кресле в комнате отца напротив полураскрытого окна. Здесь тоже ничего не изменилось. И, что самое удивительное, на стене, помимо нескольких новых фотографий, висели старые — их общие семейные с мамой, где он сам и Артём были совсем мальчишками.

Отец проследил за его взглядом, снял и протёр очки.

— Надо было приехать раньше, — Артём тяжело вздохнул.

— Что случилось — того не вернёшь. Лучше поздно, чем никогда. Зато теперь ты с нами.

— Это всё из ревности, — ему неожиданно захотелось поделиться с отцом. — У меня и в личной жизни из-за неё сплошные проблемы.

— Вот и я хотел узнать, — Белецкий-старший потянулся за трубкой. И здесь его привычки не изменились, он никогда не курил сигареты. Лишь по вечерам за душевной беседой доставал свою заветную коробку.

Артём молчал, уставившись в окно. Отец всё прекрасно понял.

— Ты уже перешагнул возраст Христа. Почему до сих пор один? Давно пора создавать семью, детей рожать.

Вдохнув знакомый запах табака, Артём покачал головой.

— Не везет мне, батя, с женщинами. Совсем недавно встретил одну, но не сложилось. Мы даже жили какое-то время вместе. Очень порядочная девушка. Она меня ругала всё время, что со своей родней поссорился и десять лет не общаюсь. А потом случилась эта перестрелка…

Отец кивнул, не сводя с него взгляда.

— …После которой мы поссорились, я приревновал Алину к другу, она всё бегала к нему в больницу, жалела. Короче, мы на этой почве разошлись. Только теперь понял, что вроде люблю её…