сразу утихомириваются. Это единственный учитель, который никогда не повышает голос и никого не наказывает. А еще девочки обожают ее за все чудеса, творимые в лаборатории.

– Итак, вы отмерили нужные пропорции и измельчили сахар. Теперь попрошу по одному человеку от каждой группы подойти сюда. Так. Берите каждая по алюминиевой чашке, нужно будет набрать немного песка.

Сразу же начинается толкотня, мисс Узо просит добровольцев выстроиться в линию и успокоиться.

Озомена берет кафельную плитку и кладет на нее лист бумаги с загнутыми вверх краями – это чтобы сахар не рассыпался. С улицы раздается веселый смех – это девочки, забыв о задании, решили немного побаловаться. А набрать песок – не проблема, его тут полно. Озомене хочется немного подумать, порассуждать – стоит ли открываться подругам? Она еще не знает, примет ли ее чи леопарда, но какая разница, если неведомая сила, совершающая свои атаки, заранее уверена в ее значимости?

Чей-то кубик сахара падает под стол, Озомена вздрагивает и видит, как Тельма опускается на четвереньки, чтобы подобрать его. При этом девочка чуть ли не заваливается на бок, болезненно держась за живот, а ее обычно пышущие здоровьем губы стали белыми и обескровленными. Тельма слабо улыбается Озомене, а та, не смея задавать лишних вопросов, улыбается в ответ и начинает толочь сахар деревянным пестиком. От этого звука сердце дает перебои, сводит зубы, во рту собирается слюна. Тыльной стороной ладони Озомена вытирает пот над верхней губой.

– Какие-то сложности? – Возле нее возникает мисс Узо и подбадривающе улыбается. Брови учительницы аккуратно выщипаны, но по краям уже торчат непокорные волоски, и улыбка обнажила заходящие друг на друга резцы.

– Нет, мисс.

На самом деле правильный ответ: «Да, мисс».

– Может, уже хватит толочь, аби? Не стоит доводить его до состояния сахарной пудры.

Мисс, а вам никогда не доводилось проваливаться в другой мир и слышать грохот камнедробилки?

Но пальцы Озомены уже все покрыты сахарной пудрой, и она так старалась, что в середине бумажного листа образовалась дырка.

– Молодец, что подложила бумагу. А теперь собери все, что намолола, иначе эксперимент даст неправильный результат.

И мисс Узо переходит к Тельме.

В лабораторию вваливаются девчонки с чашками песка, начинается эксперимент. Первое действие совершает Обиагели. Подмигнув подружкам, она вытаскивает из кармана какой-то предмет и кидает его в рот. Озомена и Нкили молча переглядываются. Это ж кусочек сахара.

Мисс Узо поднимает ладошку, прося внимания.

– Сегодня мы скажем: «абракадабра, явись», и… – Сделав многозначительную паузу, она продолжает: – Я научу вас создавать змей, прямо как Моисей. – Учительница довольно улыбается, класс недоверчиво гудит, но мисс Узо спокойно ждет, пока эмоции улягутся.

Итак, в результате смешения ингредиентов из мензурок выползает по маленькой черной змейке. Озомена зачарованно смотрит на производимое действо.

– Кто-нибудь может объяснить, с каким явлением мы сейчас столкнулись? – спрашивает мисс Узо. – Да, мы этого еще не проходили, но любой любопытный ученик способен ответить на подобный вопрос. Да, Угочи?

– Произошла химическая реакция, – говорит Угочи, первой поднявшая руку.

Озомена, что сидит в дальних рядах, иронично закатывает глаза. Еще бы Угочи не знала: наверняка ее предупредил Амбобо. Угочи сидит и лыбится, будто совершила огромное достижение.

– Молодец, Угочи. Верно.

– Да, но какой именно вид химической реакции? – подает голос Нкили. – Мы и без тебя понимаем, что эта реакция – химическая, потому что у нас урок химии, балда.

Угочи зло смотрит на девочек.

– Прекрасный вопрос, Нкили. Кто-нибудь знает, какой это вид химической реакции? – У мисс Узо юркие беличьи повадки, и лицо такое же, беличье, с заостренными чертами лица. – Тельма? Даже непривычно, что ты такая безынициативная. Но может, все-таки что-нибудь скажешь по этому поводу?

Тельма приподнимается с каким-то утробным стоном, и Озомена начинает испытывать легкое беспокойство.

– Это… Это реакция нагревания, – бормочет Тельма.

– Прости, я не расслышала. Ты не можешь говорить погромче?

– Это реакция нагревания, – вымучивает из себя Тельма. Ей явно плохо, возможно, прихватило живот, и Озомене хочется проявить хоть какое-то участие.

– Совершенно верно, это реакция нагревания, – кивает мисс Узо. – Ваши мензурки уже не настолько горячие, так что можете их потрогать. Чувствуете тепло? А что вы наблюдаете визуально?

– Змейка затвердела, – говорит кто-то.

– Так, а что еще?

– Песок теплый, – подает голос Нкили.

Тельма поднимает руку:

– Мисс, можно мне в туалет? – Значит, опасения Озомены подтвердились.

Взмахом руки мисс Узо отпускает Тельму и продолжает лекцию.

– Прекрасно, прекрасно. Такой вид химической реакции мы относим к экзотермическим. – Учительница поворачивается спиной к классу и пишет на доске слово: – «Экзо» означает «из». То есть при такой реакции выделяется тепло. А какая реакция противоположна экзотермической? – Мисс Узо уже стоит, обратившись лицом к классу.

Экзоскелет. Эндометриоз… Озомена вспоминает игры в слова и поднимает руку.

– Эндотермическая реакция? – робко говорит она.

Угочи хихикает, чувствуя неуверенность соперницы.

– Да! Молодец, Озомена. «Эндо» обозначает «внутрь» – то есть для определенных химических реакций требуется забрать тепло.

Угочи обиженно надувает губки.

Нкили поднимает под столом большой палец, а Озомена еле удерживается, чтобы не показать язык Угочи.

Воодушевленная мисс Узо продолжает рассказ:

– Тогда что вы должны почувствовать, дотронувшись до мензурки после произошедшей эндотермической реакции?

Поднимается лес рук.

– А можно попробовать на вкус змею? – Рука Обиагели уже тянется к мензурке.

– Нет! – вскрикивает мисс Узо. – Я запрещаю вам класть в рот результаты экспериментов.

Класс обеспокоенно гудит. Обиагели убирает руку, но в ее глазах пляшут хитрые огоньки. Не прерывая лекции, мисс Узо проходит по классу, забирает мензурку Обиагели и переставляет ее на свой стол.

И тут Озомена чувствует, как внутри у нее все замирает, как в груди накапливается стон, как больно ощетиниваются на теле волоски. Озомена поеживается. Она прекрасно помнит, что именно это происходило с ней перед тем, как под окнами зацокала каблучками мадам Кои-Кои. И как же бороться с невидимым врагом? Озомена напрягает слух и зрение.

Нкили тычет ее локтем в бок.

– Ты чего? – спрашивает она.

Глаза Озомены тревожно расширены, она хватает подругу за руку, заражая ее своим страхом.

– Ты чего? – вскрикивает Нкили, и все головы поворачиваются в их сторону.

– Что происходит? – спрашивает учительница.

Озомена уже глядит на Тельму. Та поднялась по лестнице и вышла на тротуар, она стоит в квадрате света, который на какую-то секунду вспыхивает ярко-ярко, а потом Тельма вдруг начинает терять равновесие. Озомена непроизвольно вскакивает, ахая, нагоняя на всех страху. Стул опрокидывается и глухо ударяется о бетонный пол.

Тельма уже сидит, покачиваясь, на корточках, с широко расставленными ногами, хватаясь за верхнюю ступеньку, ей стыдно и страшно. Из нее хлещет коричневая моча с запахом тухлых яиц. Невидящим взглядом она глядит на класс и разевает рот, словно произнося какие-то безмолвные слова. Тельма поворачивается к Озомене, глядит на нее. Озомена еще крепче вцепилась в руку Нкили, девочки прижались друг к другу, объятые ужасом. Голова Тельмы запрокидывается, горло ее раздувается от напряжения, и из ее чрева на асфальт плюхается что-то мокрое