Ой и любил же он эту Уршульку, господи Иисусе! И что они все в ней нашли?

Феля? Нет, ни о какой Феле от Уршульки она, не слышала. Уршуля вообще мало о себе рассказывала, разве что иногда пару слов обронит.

Сейчас? Сейчас они видятся, но не часто. Так, иногда.

— Где эта гангрена раньше работала? — буркнул Бежан. — В отделе кадров должно быть записано.

— Записано, — скромно подтвердил Роберт. — Я проверил. Предъявил кадровичке удостоверение и попросил показать личные дела сотрудников, которые ушли год назад и раньше.

Таких немного, фирма процветает, все держатся за своё место, ушло только четверо. В том числе Уршуля Белка.

— Я тебя угощаю! — возрадовался Бежан. — Водку под селёдку, хочешь?

— Ещё бы! Особенно после вермута!

— И где же она работала?

— Строительное предприятие. Оно уже развалилось, но бывших работников выловить можно, разбрелись по соседним конторам.

— А что касается Фели, придётся нам устроить дипломатичную очную ставку…

* * *

В дверь позвонили. Я открыла. На пороге стояла пани Ядзя с моими детьми.

Я больше обрадовалась, чем удивилась — почти как нормальная мать. Стараясь не выдать все же рвущегося наружу удивления, я затащила деток в дом. Хорошо, что накануне успела совершить налёт на продуктовый магазин — исключительно чтобы угодить Агате. Рюкзаки моих деток были набиты по завязку, а руки пани Ядзи оттягивала большущая сумка.

— У вас есть где их уложить? — вполголоса спросила няня. — Наверное, будет лучше, если они побудут у вас день-другой.

Естественно, есть где уложить, я же не выбросила диваны, кровати и раскладушки. Правда, в бывшей детской я устроила спальню, но спокойно могу перебраться назад, на супружеское ложе.

Квартира большая, просторная и хорошо обставленная, — Делайте что хотите, — беззаботно распорядилась я. — Вот вам постельное бельё, а полотенца там, где всегда. Вы голодные?

— Средне, — сухо ответила Агатка.

— "Делайте что хотите", только твой письменный стол не трогать? — снисходительно спросил Петрусь. — А я бы что-нибудь слопал.

— Они не обедали, — сурово вставила пани Ядзя.

— Тогда будем есть вареники. А что касается письменного стола, то я действительно предпочла бы, чтобы он уцелел.

— А потом расскажешь мне, как все было на самом деле с этим горбуном Ричардом Третьим, — потребовала Агатка все так же сухо.

— Ради бога, с большим удовольствием…

Дети освоились быстро. Пани Ядзю я решила из когтей не выпускать, пока не узнаю, в чем тут дело. Должно быть, случилось что-то колоссальное. Но что?!

Наконец мы уселись с ней попить чаю в кухне.

Ричарда Третьего я отложила на потом.

— Ох, проше пани, не люблю я вмешиваться, — печально выдавила пани Ядзя, — пан Стефан то и дело в эту Швецию гоняет, домой забегает, как за солью к соседке, и снова его нет. Обычно все как-то терпимо, но сегодня такое стряслось, что я и не знаю даже, как сказать.

— Лучше всего говорите как есть, — посоветовала я. — Мы с вами обе взрослые. Что стряслось?

— Что стряслось, я не знаю, но пани Уршуля сидит за столом пьяная. На столе водка, коньяк, а перед ней две рюмки, хоти она одна.

И сидит, как манекен, слова не скажет, не посмотрит… Обеда в доме нет, только лук на

доске порезан — и все. Пан Стефан должен через неделю вернуться, он сам мне говорил… И что было делать? Оставить их с этой пьяной?

Я изумилась:

— Так ведь она же в рот не берет!

— Не берет. Лишь раз случилось, совсем недавно, и вот теперь снова. Ну ладно, хочется ей пьянствовать, пусть себе пьянствует. Но детям зачем на такое смотреть? Собрали мы портфели, я кое-какую одёжку прихватила — и к матери, куда же ещё?

Естественно, куда же ещё, если не к матери.

Все эти годы детей мне не хватало до сердечной боли, в чем я не желала признаваться даже себе.

И с надеждой подумала, что, может быть, сейчас все повернётся иначе. Кажется, деятельность моей дублёрши вышла на свет божий и я перестала считаться деградировавшим элементом. Инспектор Бежан с головой залез в эту историю, да писательница Хмелевская тоже, свидетели размножаются просто прямым делением. М-да, им бы проявиться чуть раньше… Хотя, наверное, изменить постановление суда об опеке над детьми теперь будет не так трудно. Если у Стефана остался ещё здравый смысл.

— Пан Стефан об этом знает? — спросила я.

— Я же говорю, что его нет, — возмутилась пани Ядзя. — В прошлый раз его тоже не было, а я стараюсь не вмешиваться. И она наверняка не похвалилась ему, что напилась, разве что дети наябедничали, но сомневаюсь. Они с ним редко последнее время разговаривают, и мне кажется, Что у вас им будет лучше.

— Мне тоже так кажется. Но, пани Ядзя, она же не в одночасье так изменилась, там, наверное, уже давно творится что-то неладное. Мне нет никакого дела до моего бывшего мужа с его теперешней женой, но ведь дети! Вы ничего не заметили?

Пани Ядзя заколебалась.

— Не то чтобы заметила, но два-три раза пани Уршуля нервная была, дёрганая. Ну хорошо, я вам расскажу. Её какая-то подружка достала, по телефону чем-то грозилась, а я случайно услышала. Вы сами знаете, я у них в доме стараюсь не задерживаться. Пани Уршуля не позволяла этой Феле приходить, а она нахально лезла. Мы с ней в дверях разминулись пару раз. Наверное, дети её видели. Я спрашиваю про пани Фелю, а они только кривятся и отмалчиваются.

Рассказ пани Ядзи, всегда чуравшейся сплетён, расставил все точки. Итак, похоже, именно эта Феля так блистательно хулиганила от моего имени.

Пожалуй, стоит сообщить обо всем Бежану…

— Уже осень, — озабоченно сказала я. — Детям понадобится тёплая одежда.

— А я и взяла свитера и куртки, ни всего по одной штуке, — ответила пани Ядзя, показывая на сумку. — Там книжки их остались, игрушки, обувь тоже. Может, вы заберёте?

— Ну не пойду же я рыться в чужой квартире!

— Тогда я отведу туда детей завтра после школы, пусть сами свои вещички соберут. Хотя бы самое необходимое. Может, к приезду пана Стефана все и утрясётся.

Было совершенно ясно, что пани Ядзя теперь на моей стороне. Эта гусыня явно сидела у неё в печёнках. Похоже, что и детям она перестала нравиться, а мне, в свою очередь, перестали нравиться постоянные отлучки Стефана. Детей суд передал отцу, а не какой-то там чужой бабе, которая окончательно испортит им характеры и мозги.

И где эта пресловутая близость с папочкой?

Пани Ядзя деловито спланировала переезд и ушла. Дети к вечеру оттаяли, они словно вернулись домой после долгого путешествия. Ужинали мы в мире и согласии, посвятив ужин разговорам о безобразиях Ричарда Третьего, ни на какую другую тему Агатка беседовать не желала. Заодно мы обсудили преступные наклонности различных монархов и прочих исторических фигур.