– Знаешь, что я люблю в тебе больше всего?

– Мою способность ладить с мелкими собачками? – предположила я, сажая Храбреца в домик, куда сначала положила кусочек курятины и Му-Му.

– И это тоже. Но прежде всего то, что утром ты так здорово выглядишь!

Я уставилась на него.

– Ты не забыл вставить контактные линзы, дорогой?

Джонатан покачал головой.

– Конечно нет! Ты выглядишь… естественно. Похожа на персик. И не торчишь часами перед зеркалом, разукрашивая лицо косметикой, прежде чем ступить шаг из дома.

Радость, едва согрев меня, внезапно растаяла. Что это было? Комплимент или же отголосок восторга красотой Синди? Либо и то и другое? Такое тоже возможно, подумалось мне. Я не желала, чтобы меня на каждом шагу сравнивали с Синди. К тому же если бы Джонатан взглянул на мою физиономию прежде, чем я взбодрилась крепким кофе, то понял бы, что своей «естественностью» я могу распугать окрестных пенсионеров. Увидели бы меня и решили бы: вот она, смерть.

Тут Джонатан перевел взгляд на мои покупки.

– Любишь быть в курсе скандальных новостей? Или просто соскучилась по Лондону, где звезды выходят из ночных клубов и демонстрируют, какие у них трусы? Что ж, дай-ка и я взгляну. Кофе будешь? Я налью.

Я уступила ему «Нью-Йорк пост», а сама, принявшись завтракать мюсли, стала листать «Стар».

От пищи по желудку разлилось блаженное тепло, и я на минуту погрузилась в раздумья. Вот ради чего стоило приехать, пришла в голову счастливая мысль. Ради драгоценных мгновений, как эти: завтрак вместе с любимым. Нет, разумеется, приятно и ужинать в дорогих ресторанах, и получать охапки роз, но в этих мелочах – особая прелесть. Видеть, с какой тщательностью Джонатан намазывает маслом бублик, как опускает в эспрессо ровно половину сахарного кубика…

– Мелисса! Ну и дела! – Джонатан с шутливым упреком взглянул на меня поверх газеты. Или он правда сердился? Было трудно определить. – Да уж!

– Что такое? – Я поставила на стол чашку с кофе. – О боже! Речь об Аллегре, верно? Об этом грязном разбирательстве, так? Скорее скажи.

Джонатан озадачился.

– Кому какое дело до Аллегры? Статья о твоем друге.

– О котором? Не о Нельсоне?

Джонатан сделал вид, что ему не до шуток.

– Нет. О бывшем друге.

– Орландо? – пролепетала я.

Брови Джонатана сдвинулись.

– А это еще кто?

– Дай посмотрю.

Я забрала у него газету.

О, ужас! На шестой странице красовался расплывчатый снимок: Рик наносит удар разъяренному собачнику. Глаза актера маскировала жирная черная полоска.

На заднем плане пестрело мое цветастое платье. Я в ужасе смотрела на мужчин и выглядела весьма глупо. Хорошо еще, что половину моего лица закрывали поля шляпы. Малое, но все-таки утешение.

Черт! Юбка правда обтягивала зад чересчур плотно. Слова собачника, надо признать, были не лишены смысла.

– Годрик! – воскликнула я. – А я надеялась…

Представив, к чему может привести вчерашнее злоключение, я умолкла.

Годрик. О господи!

– «Вчера утром в Центральном парке будущая голливудская звезда увидела звездочки перед собственными глазами, – начал читать вслух Джонатан. – По словам тигрицы кинобизнеса,

Пейдж Дроган, на выручку актеру мгновенно пришла его агент. "Насколько я могу судить, мой клиент вступился за честь дамы. Он ничуть не стыдится своих старомодных английских манер"». – Джонатан поднял глаза. – Это ведь Рик Спенсер, правильно?

– Э-э… да, – растерянно ответила я.

– Здорово! Известности с шестой страницы – наши приятели! «Отважный британец отказался назвать имя вышеупомянутой дамы, – продолжил читать Джонатан. – Что же за оскорбление нанес ей пострадавший любитель собак?» – Он внезапно замолчал и медленно поднял голову. – Мелисса, а ведь на заднем плане ты, верно? Вчера ты как раз была в этом платье…

Я сделала глубокий вдох. Лгать не имело смысла. К тому же я говорила, куда вчера собиралась.

– Да, это я. У Рика была фотосъемка, я ведь сказала, что согласилась на ней поприсутствовать.

– Почему ты даже не упомянула о драке вчера вечером? И о фотографиях? И об известной тигрице кинобизнеса?

У меня сжалось сердце. Бог знает отчего, я вдруг почувствовала себя кругом виноватой.

– Неужели не понимаешь? Мне было неудобно, и потом, не хотелось портить чудный вечер. Ты, конечно, разволновался бы. К тому же я думала, что убедила фотографа не поднимать шумиху – произошло досадное недоразумение и… – Я развела руками. – Мне правда было страшно неловко. Я надеялась, все забудется…

Джонатан раскрыл рот и тут же снова его закрыл.

– У тебя не должно быть секретов, – сказал он.

– Это не секрет! – запротестовала я. – О том что я иду на встречу с Годриком, ты прекрасно знал.

– Но не подозревал, что встреча закончится статьей в «Пост»!

– Думаешь, я подозревала? – изумилась я. – Понятия об этом не имела! По-твоему, мне этот ужас доставил удовольствие? Я чувствую себя… прескверно.

Я не лукавила. Кому нужна такая слава? Заставила восходящую голливудскую звезду устроить драку. Парня, которого хотели представить публике как джентльмена с блестящими манерами. Пейдж наверняка рвала и метала. Понятное дело.

– Прескверно? Почему же? – холодно поинтересовался Джонатан.

– Я должна была за ним присматривать, а вышло наоборот: из-за меня о нем трещат газеты! – сказала я, не подумав.

Джонатан посмотрел мне прямо в глаза.

– Разумеется. А то, что эти снимки увидят мои друзья и станут гадать, с какой это стати за твою честь заступается другой – привлекательный актер с голливудским будущим, – тебя совершенно не волнует.

– Нет!

– А, да, я совсем забыл. Он ведь твой бывший бойфренд.

Джонатан говорил сдержанно и по-взросло– му, но по выражению его лица я видела, что эта нелепая история трогает его гораздо серьезнее, чем могло показаться.

– Не глупи! – вспыхнула я. – Никогда он не был моим бойфрендом! Мы целовались всего раз, за шкафом, еще в школе! Сто лет назад! Моего имени нигде не упомянут. Я с тобой, все об этом знают. С какой стати…

Я умолкла. Что толку объяснять очевидное?

Джонатан вздохнул.

– Мелисса, скажи как есть. Пейдж наняла тебя, чтобы ты крутилась возле этого чокнутого, прикидываясь его девушкой, угадал? Настоящей он наверняка обзавестись не может, и я догадываюсь почему.

– Нет! – с жаром возразила я. – Джонатан, я дала тебе слово: с этой услугой покончено. «Подружка напрокат» осталась в прошлом, окончательно и бесповоротно. Пейдж нужен человек, который бы подкорректировал манеры Годрика.