Для этого и ездили не лесопилку. Вот, кстати, надо заглянуть на коптилку, если рабочие ещё там.

Коптильщики были там. Они как раз заканчивали засолку икры, потом относили ее на ледники. Свиные копчености уже сняли с вешал и теперь на весь небольшой склад в коптильне оглушительно пахло копчёными окороками и прочими свиными подробностями. Я собственноручно отрезала по доброму шмату копченого сала в качестве премии для своих коптильщиков. Пусть угощают домашних. А пока расспросить надо бы работников.

— Ну, что скажете, уважаемые? Не жалеете, что остались на коптилке? Работа тут не самая лёгкая.

Работники переглянулись и старший ответил:

— Да что вы, лэрина! Нам здесь нравится. И от деревни недалеко, да и вот не с моими ногами далеко ходить. А здесь часть работы могу сидя выполнять. И уж точно не холодно!

Рабочие засмеялись. Но и в самом деле, старший коптильщик прихрамывал. Так что, действительно, ему здесь лучше работать.

— А как рыбу сейчас подвозят?

— Подвозят, конечно, пока понемногу, вот сегодня с десяток штук привезли, мы их уже на завтра коптить приготовили. А завтра, Тимаш говорил, что они для себя привезут рыбу коптить. Сказал, что вы разрешили. Правда?

Я кивнула:

— Правда, я разрешила. Они понемногу себе добывают, пусть заготавливают себе на еду. Если хотят икру солить, то пусть привозят свою тару и посолите для них.

Тут я увидела в их подсобке немного хлеба, оставшегося от обеда, а окорок так одуряюще пах. Короче, отрезала я кусок окорока на троих, и мы его съели с хлебом. Довольные лица, пожалуй, были у всех троих. Видя, что они что — то хотят спросить, но не решаются, я рассмеялась.

— Да, так мясо и сало лучше хранится, и если будете в сезон забивать свиней или птицу, то я разрешу вам коптить для себя.

Рабочие вздохнули с облегчением. Видно, боялись, что хозяйка не позволит для себя закоптить. Глупости, сами же работают. И вряд ли у них сырье будет в промышленных масштабах, сколько там живности на крестьянском подворье.

Коптильщики ещё поблагодарили за то, что их личные приусадебные участки вспахали при помощи хозяйских коней и плугов. Теперь у них будет хватать времени для других дел. Ну и ладушки. А я пошла в дом, надо посоветоваться с Димаром, кое — какие идеи появились.

— Димар, мы можем послезавтра отправить груз для торговли на рынке в Арнике? Я сама ехать не хочу, но Лима могла бы неплохо торговать, у нее отлично получается. Только ей помощник нужен и охрана, конечно. Охранником может Тарин поехать, а ты тоже езжай, ещё кое — что надо купить. Надо бы купить свиных туш, штуки три. Мой батюшка приедет, потом соседи просили продать им некоторое количество наших продуктов. Так что, сможем?

Димар ненадолго задумался, потом решительно кивнул головой.

— Сможем. Некоторый запас у нас есть, можно продавать. Я поеду с дочкой, сам просмотрю. Но и Тарин лишним не будет. Мало ли.

Ещё я рассказала, как съездила к соседям, о чем договорилась. Заказ пиломатериала и раньше обговаривала с ним, так что тут все по плану. А вот мой ход с торговлей по предзаказу его удивил, но он нашел его очень хорошим. Сиди себе дома и торгуй потихоньку, а покупатели сами будут приезжать к тебе.

Ещё зашла на кухню, предупредила Малию о том, что завтра придется печь хлеб на ярмарку. Для домашнего стола мы и так уже перешли на выпечку хлеба в формах. Нового в тесте ничего не было, но пользоваться было удобнее. Лимке скажу завтра, а то опять загодя начнет переживать.

В спальне опять пообщалась со своей розой. В горшке уже бодро торчал куст из трёх стеблей. Один стебель цвел, второй только формировал бутон, а третий просто активно зеленел пока. Сообщив кустику, что вскоре посажу его на клумбу, попросила его не капризничать и приспосабливаться к жизни на воле. Я понимаю, что это почти что шиза, но я уже привыкла. Кроме того, я теперь не только тепло кистей рук ощущаю, но, как мне кажется, замечаю слабое светящееся облачко вокруг рук. Вроде как перламутровой вуалькой окутываются руки, когда я тщательно сосредотачиваюсь на каком — то действии. И с каждым разом всё легче мне это даётся.

А утро принесло новости, всякие. Вначале я, как обычно, пообщалась со своей розой и с удивлением поняла, что:

а) Мне уже не надо зажмуриваться, тепло поднималось, откуда — то из меня и текло свободно по рукам.

б) Я вижу небольшое переливающееся облачко вокруг цветка, когда разговариваю с розой.

Это были хорошие новости.

Только спустилась вниз, как в холле увидела встревоженного Димара, озабоченного Милаша, тут же присутствовал и Тарин, которого я вообще редко видела, и серьезный Тимаш. Я испуганно замерла сусликом у лестницы:

— Что случилось? Тимаш, Димар?

Димар нервно улыбнулся:

— Да ничего особо серьезного не произошло, не переживайте так, лэрина! Вот Тимаш сейчас все расскажет.

Я отмерла и позвала всех в столовую, а то у меня от страха во рту пересохло и, подозреваю, что все ещё не завтракали. Тимаш чувствовал себя не в своей тарелке малость, но быстро успокоился и начал рассказ.

— Так после того, как вы нас предупредили, лэрина, мы, сталбыть, все сети новые по хатам унесли, лодки тоже на остров угнали. А на шестах самое рваньё развешали из сетей, вроде как висят сети. И на ночь стали сторожа оставлять из наших. Он у костерка сидит и за лодочными сараями приглядывает. Ну и вообще, смотрит. У него и било есть, тревогу поднять, если что. Вот вчера и пришли лиходеи. Аж трое на Самуся, рыбачка нашего, навалились, ударили по голове, он и прикинулся, что в беспамятности лежит, они связывать его не стали. Ещё двое навалились сети резать, а эти, лиходеи, взялись хворост к сараям таскать. А Самусь — то подполз к билу и давай стучать. Ему, конечно, сталбыть, ещё пендюлей добавили, да только мы ж вполглаза спали, прибежали сразу. Только вот сбегли, лиходеи. Кони у них в лесочке были. Но сараи не пожгли.

Я встревожилась: