что-то с силой ударило ей, заставив упасть и закувыркаться. Ногу рвануло болью. Впрочем, последняя моментально утихла купированная впрыснутыми в кровь гормонами. Возможность больше никогда не бояться боли – тоже дар Матери, даруемый ею всем воительницам, без исключения.

Пусть боли не было, но с ногой было плохо. Попадание крупной пули нанесло жуткую рану и переломало кости. Последнее слегка удивило Фелинэль. Это что должна быть за пуля, чтобы смогла сломать её усиленные кости? Пусть у неё не так много даров Матери, но базовое усиление скелета, разумеется, имеется. Гномьи пули выпущенные из здоровенных, размером почти с самих коротышек, мушектонов вырвали здоровенные куски мяса и оставляли рванные раны, но переломить усиленные кости они не могли.

Так, дело плохо.

Те, кто её подстрелили сейчас наверняка приближаются чтобы добить. Восстановительные процессы уже запущены. Тем более Фелинэль слегка подкорректировала их действие указав что в первую очередь следует восстановить подвижность и возможность быстро передвигаться, а всё остальное уже потом. Она сейчас полна сил и, следовательно, даже такую серьёзную рану залечит достаточно быстро. Однако это всё равно потребует несколько минут. Может быть десять. Может быть пятнадцать. Слишком долго в любом случае. Хумансов следует как-то задержать.

Она слышала их. Не видела, схоронившись за каким-то кустом, но слышала, легко определяя улучшенным слухом, что к ней идут пять человек. Заходят с разных сторон. Двигаются осторожно. Знают, что она ранена, но всё ещё представляет опасность. Вот только они не до конца понимают, насколько она опасна даже будучи раненной, иначе послали бы добивать её очередную механическую птицу или закидали бы своими маленькими взрыв-бомбами издалека.

Стараясь поменьше тревожить раненную ногу, но не слишком сильно заморачиваясь на этот счёт, Фелинэль извернулась, сумев за пару секунд, особенно не выглядывая, точно послать по две стрелы в тех троих, что пытались подобраться к ней со стороны холма. Шесть стрел на троих хумансов. Выпущены исключительно на слух. Наконечники стрел сделаны из мифрилла -сверхпрочного металла способного пробить любую броню. Любую, за исключением той, что сама сделана из мифрилла. Один только этот секрет волшебного металла стоил завоевания народа гномов. Во время войны с подгорным народом их целиком закованные в броню из мифрилла берсерки, страшные в своей подстёгнутой алхимическими допингами ярости и практически неубиваемые благодаря прочной броне, доставили эльфам немало проблем. Но сейчас этот секрет служит Древу, а пленённые мастера-гномы послушно варят всё новые порции мифрилловой стали по приказу и во славу вечного Древа.

Правда… у неё имелись при себе всего лишь две таких стрелы, остальные снабжены наконечниками из добротной, тоже сваренной гномами-рабами, но обычной стали. Производство мифрилла весьма затратно и мало какая воительница может позволить себе иметь колчан полный стрел с одними только мифриловыми наконечниками.

Отстрелявшись, Фелинэль, следуя внутреннему наитию, не просто вжалась в землю скрываясь за укрывшим её кустом, но откатилась ниже, схоронившись в небольшой впадине. Пожалуй, это одно спасло ей жизнь так как разозлённые хумансы принялись стрелять с такой частотой и скоростью, что их выстрелы сливались в единую линию и этой линией, словно лучом, они в мгновение ока измочалили и срыли под корень бедный куст. Останься эльфийка на прежнем месте и её, непременно, постигла бы такая же судьба.

***

…ука меня подстрелила! -пострадавший боец валялся в позе эмбриона держась за живот. Но тот факт, что он продолжал шевелиться, сучить ногами и материться давал надежду что с ним всё не так плохо, как с парой других солдат, лежащих рядом безвольными куклами.

Забрав раненных товарищей, бойцы тут же отправились обратно.

Только-только немного пришедший в себя после того, как ему пришлось удерживать в заданном положении солдата с наполовину сожжённым кислотой лицом пока Аня вкалывала тому обезболивающие и накладывала на пострадавшую часть лица мазь, Костя снова оказался вынужден выполнять обязанности полевого медбрата.

Первый раненный, получив лошадиную дозу обезболивающего, уже спал провалившись в беспокойный сон словно в пропасть. Бедняге не повезло попасть под плевок обычного (точнее в меру необычного, но мало чем отличающегося от остальных) дерева вдруг решившего начать плеваться в проходивших мимо людей нереально активной кислотой за секунды, разъедающей и сталь, и пластик. Хорошо ещё что голову бойца защищал шлем с закрытым забралом, и он успел снять его после попадания кислоты. Почти успел, остатки шлема распались у него в руках и часть капель попала на щёку, на скулы и на волосы, растворив их чуть не до кости.

Дерево-стража забросали гранатами и двинулись дальше, когда дрон заметил чужака.

Командир приказал взять языка, поэтому снайпер бил в ногу. Человеку такое попадание оторвало бы конечность, но эти твари живучие, поэтому к раненному вроде бы противнику бойцы подходили со всей ответственностью, окружая того с разных сторон. Но, как оказалось, они снова недооценили чужих. Казалось бы, загнанный в угол враг, которого сейчас должно было заботить только ранение, вдруг сумел огрызнуться градом стрел.

-Подержи его, -попросила Аня.

Костя не уверен, что на самом деле хочет знать, но всё же спросил: -Как он?

-Сломаны рёбра, но жить будет. Сейчас наложу фиксирующую повязку, вколю обезбол. Только броник нужно снять.

Спокойный голос Ани подействовал не только на Костю, но и на раненного. Тот перестал ругаться и даже слегка распрямился, помогая вытащить его из брони.

-Чем это она меня так? -удивлялся боец. -Неужели обычной стрелой? Я как-то на грудь автоматную очередь принял и то так больно не было, а тут обычная стрела. В меня как будто поезд врезался.

Ещё один солдат поймал стрелу в шлем. Он сейчас лежал без сознания так как сильный удар в голову его оглушил. Качественный шлем спас бойца, скомпенсировав, насколько смог, удар и распределив нагрузку так, что тот не сломал себе шею. Аня быстро привела пострадавшего в чувства и скормила тому горсть таблеток от головной боли.

Последнее тело было на сто процентов мёртвым. Стрела пробила шлем, вошла внутрь и, судя по выгнутой задней стороне, прошла чуть ли не насквозь. Никаких шансов.

Стараясь отвлечься и не смотреть на мёртвое тело, Костя задумался: -Как так получилось, что один шлем оказался пробит, а другой нет?

Тем временем командир отменил свой приказ взять чужую живой, и кто-то из солдат прочесал её укрытие из лёгкого ручного пулемёта. Тем неожиданнее оказалось, когда чужая не погибла, а очень даже резво, со скоростью хорошего мотоцикла, помчалась прочь. Наполовину отстреленная нога