Города же станут тем самым поводком, с помощью которого мы попробуем сделать более покладистыми наших славных герцогов. – Высказал свои мысли советник Мишель де Немур, владеющий многими землями в Бургундии и Оверни, но бывший, прежде всего французом и верной слугой короля, а уже магнатом и владетелем потом. – Лучше всего начать с пары походов по отдаленным провинциям и нескольких «возмездий» вокруг королевского домена и в нем самом.

– Жало, что у нас мало сил, чтобы разделаться с графами Эблем II де Руси и Робертом III, графом де Мёлан, разошедшимися от безнаказанности к северу от Парижа, – добавил настоятель Гуго Сен-Виктор. – Но я надеюсь, что со временем принц сможет найти на них управу.

– Ну, сеньоры члены Малого Совета, на том и решим. Первым делом укрепимся в Понтье, выход к морю и укрепление власти рядом с Нормандией нам не помешает. Оттуда скорым переходом в Ланнуа, в гости к «прелюбезнейшему» мессиру де Марль и его «распрекраснейшей» семейке. «Пройдитесь» так, чтобы камня на камне от его замков не осталось. Земли, Людовик, изымете в пользу короны в качестве покрытия издержек армии и судопроизводства, а также убытков безвинно пострадавших. Вернем мы им или нет их потерянное добро, дело долгое и канительное, а угодья нам не помешают, надо ведь и о вассалах своих принцу задумываться, чтобы было потом, с кем воевать против других врагов короны. И, напоследок, к кузену нашему в Бургундию… – Подвел итог совещания Филипп. Он прошелся по комнате, разминая затекшие ноги, обернулся:

– Если все пройдет гладко и останутся силы и желание, можно и в Овернь, там сами сориентируетесь у местного епископа, кто ему более всего насолить успел. Только не лезь, прошу тебя, сынок одновременно на двух или трёх сеньоров в одной местности. Неравен час, они объединятся и натворят беду какую-нибудь с тобой или с кем из епископов. Папа Римский меня тогда живого похоронит и отдаст корону какому-нибудь уроду, не приведи Господь, – король перекрестился, – типа покойного Гильома Завоевателя, такого же деятельного авантюриста. С богом, сын мой Людовик. Собирай армию, небольшую, но мобильную и шуструю. Бери всю свою молодежь, произведи несколько оруженосцев из средних и мелких родов в рыцари, они тебе голыми руками стены у врагов разберут, и в поход. Как раз, после Светлого Христова Воскресенья и начнешь…

Окрыленный и благословленный отцом, принц, не мешкая, приступил к формированию отрядов. Затраты оказались довольно внушительными. Так, экипировка одного конного арбалетчика принца обходилась в целых 4 турских ливра. Цифра довольно существенная по тому времени, а включала она шлем-шапель, короткую кольчугу с капюшоном-хауберком, стеганый подкольчужный камзол «гамбезон» или «пурпуэн», сапоги и перчатки из воловьей кожи, арбалет с комплектом в 50 стрел различного назначения, включая зажигательные стрелы, большой щит-павез для укрытия при стрельбе, короткий меч и средний топор. Две лошади, включая вьючную лошадь, стоили 1 турский ливр. Экипировка рыцаря была дороже, но эти издержки несли сами дворяне, сюзерен же оплачивал только нахождение в его войске, начиная с сорок первого дня, включая сборы. Людовик и его, ставший уже незаменимым советником и консультантом, Сугерий рассчитали, что экономичнее использовать небольшие отряды своих вассалов, рассчитывая преимущественно на однощитовых рыцарей, да младших отпрысков родовитой знати, пришедших служить принцу, в надежде обзавестись ленным владением. Эта категория требовала незначительных затрат на содержание, но предусматривала будущие награждения землями, которых у Капетингов было недостаточно, разве только за счет нарушителей законов и притеснителей. Но этот первый поход был пробным и испытательным, от него зависел весь дальнейший или успех, или провал.

Принц предполагал, что заинтересованные в наведении законного порядка епископы, а также города, желающие получить королевские коммунальные грамоты, позволяющие несколько ослабить власть сеньоров на них, пришлют какое-то число своих вассалов и пешие ополчения, необходимые для штурма и осады замков и донжонов сеньоров-нарушителей.

В серьез же рассчитывать на эти силы Людовик не мог, так как сам несколько сомневался в полном успехе своих планов.

Подведя итог смете предстоящих расходов, Людовик и Сугерий даже несколько испугались, какая сумма могла бы сгореть даром в случае неудачи.

Двести конных арбалетчиков в полной экипировке обходились в тысячу турских ливров.

Для рыцарей принц приготовил, на всякий непредвиденный случай, две тысячи турских ливров. Из толковых командиров Людовик решил взять с собой только четырех надежных сеньоров: мессиров де Гели и де Омаля, командиров сотен конных арбалетчиков, мессиров де Нанси и де Монтонкура, для командования рыцарями и ведения осадных действий. Старый и добрый наставник принца, командир его охраны, Антуан де Сент-Омер, несмотря на все увещевания принца и объяснения, что «он уже большой и может сам позаботиться о себе» решил ехать вместе со всеми.

– Не к лицу мне, крепкому воину, садиться и греть кости у камина, рассказывая сопливым пажам и придворным чопорным дамам военные байки, легенды и истории. Да и король Филипп последнее время стал больно часто намекать мне о покое и желательности жениться на какой-нибудь знатной вдовушке, чтобы моя ветвь славного рода де Сент-Омеров не пресеклась на мне. – Ворчал наставник принца. – Да и какой там опыт у этих сосунков, вроде де Нанси и де Монтонкура в осадах и штурмах укрепленных замков и донжонов сеньоров-владетелей.

В числе рыцарей, которых принц стал подготавливать к предстоящей многоэтапной экспедиции, было много молодежи, в том числе посвященной в рыцари самим принцем накануне сражения у Манта-на-Сене. Личными оруженосцами, спутниками и телохранителями принца были Гуго Носатый и Годфруа Рыжий – Леви, также как и все, тайно мечтающий стать настоящим рыцарем, носить шпоры, пояс и меч, обзавестись землей. Но эти мечты казались ему такими несбыточными и недостижимыми, как небо, что он хранил их где-то в самом удаленном уголке своего сердца, боясь рассказать кому-либо и стать предметом шуток и насмешек со стороны природных дворян и благородных оруженосцев, пажей и прислуги.

Командиры сотен арбалетчиков, мессиры Оливье де Гели и Гастон де Омаль, муштровали своих арбалетчиков денно и нощно, обучая премудростям перестроений и взаимодействия с рыцарским отрядом принца.

Старик Антуан де Сент-Омер, невзирая на своё несогласие, единодушно был назначен как бы коннетаблем этого небольшого отряда числом двести конных арбалетчиков и сорок рыцарей, каждый из которых решил взять с собой по два оруженосца и двух человек прислуги, с правом участия в сражении: конюший и стольничий. Отряд казался внушительным для наказания или устрашения одного рыцаря-разбойника, но явно незначительным, если эти самые нарушители и притеснители надумают объединиться и дать вооруженный отпор. К тому же, большинство из собравшихся не имело практически никакого