Его благосостояние, как у многих, пошатнулось во время кризиса. Даже у Марка начались денежные затруднения. Но он быстро восстановился. А у Самика не вышло. Потому что тратил больше, чем зарабатывал. На себя, на детей… На Галу! Из-за нее влезал в долги. Кредитов набрал для стабилизации бизнеса, да все деньги профукал. И вот пришло время, когда банки стали требовать срочного возврата долгов. Все сразу! А отдавать нечем…

Самик услышал звонок.

– Галя, открой! – крикнул он из ванной, торопливо вытираясь.

Но шагов не услышал. А звонок продолжал разрывать тишину.

Отшвырнув полотенце, Самик пошел открыть.

– Ты чего так долго? – накинулся на него брат, входя в квартиру.

– В ванной был.

Самик заглянул поочередно во все комнаты, ища жену, но ее дома не оказалось. Куда-то унеслась, когда он мылся, наверное, жаловаться подружкам на скрягу-мужа.

– Нет никого? – спросил Марик.

– Нет. Я один. – Самик пригласил брата в кухню. – Пойдем чаю попьем. И, возможно, найдем хоть что-то съедобное в холодильнике…

Марк схватил брата за руку и нервно выкрикнул:

– Да остановись ты на секунду!

Самуил удивленно на него воззрился. Что же такое произошло, если брат, которого еще недавно он нарек «египетским сфинксом» за его непробиваемое спокойствие, так взбудоражен?

– Меня хотят убить! – выпалил тот.

– Кто?

– Тот, кто отравил старика!

Он полез в карман пиджака, достал оттуда сложенный вчетверо лист и протянул брату. Руки его дрожали.

– Вот, смотри, что я обнаружил!

Самик развернул листок. На белой бумаге черным маркером было написано:

«Ты следующий!»

– Когда и где? – спросил Самик, быстро сложив лист. Крупные печатные буквы выглядели устрашающе. Конечно, сложись они в другие слова, все было бы иначе, но во фразе «Ты следующий!» явно читалась угроза.

– Что – когда и где?

– Ты это обнаружил… Когда, где?

– Утром сегодня. В кармане вот этого пиджака.

– Именно в нем ты был вчера на похоронах, – припомнил Марк.

– Я вообще в нем хожу всю неделю. Ты же знаешь, я не люблю рядиться, и у меня всего пара костюмов.

– Выходит, подбросить тебе эту записку могли когда угодно.

– Нет, только вчера. Потому что позавчера моя супруга пиджак чистила. А перед этим она всегда опустошает карманы. Там был только носовой платок.

Самик задумался. Но соображалось ему не очень хорошо, ведь он не выпил обязательную после пробуждения чашку кофе.

– Пойдем все же в кухню, – бросил он брату. – Там поговорим…

Тот вроде немного успокоился. Перестал дергаться, и руки уже не тряслись. Как будто, поделившись бедой с братом, он избавился от части своих страхов – переложив их на него.

– Наверняка записку сунули мне в карман во время похорон, – высказал предположение Марик.

– Или за обедом.

– Или за обедом, – согласился он.

– Кто?

– Без понятия.

– Даже мыслей никаких?

– Самик, из всех, кто присутствовал там и там, я знаю только тебя. Что записку подкинул не ты, я уверен на сто… нет, на двести процентов! Выходит, кто-то другой… Но… Кто может желать моей смерти? Саврасов, Кондрашов, Козловский? Да не смешите меня…

– На похоронах было еще два десятка людей.

– Таких же незнакомых мне. Что я им сделал плохого?

– Варианта у меня три. Первый. Самый страшный. Убийца Старикова – маньяк. И он выбирает своих жертв произвольно. Второй. Записку тебе сунули по ошибке, и следующая жертва не ты. Третий. Это сделал кто-то лишь затем, чтобы тебя напугать.

– Мне второй вариант больше остальных нравится.

– Мне тоже. Но он самый бредовый. Если б ты пиджак снимал где-то, тогда еще ладно…

– А я снимал! – радостно воскликнул Марк.

– Где?

– В ресторане. Повесил на спинку стула. Ты же знаешь, я не очень комфортно себя чувствую в пиджаке. Мне в нем как-то тесно.

– Но он же висел на твоем стуле.

– Ну да… – сразу сник Марк. Но тут же встрепенулся. – А помнишь, ты в обморок упал?

– Ага, – мрачно кивнул Самик. Ему было стыдно. Брякнулся при всех, как кисейная барышня. Но что поделаешь, если организм такой? Самик один раз в поликлинике отрубился, когда ему укол в вену делали. Медсестра, пожилая очень добродушная женщина, приведя его в чувство, «успокоила»: «Ничего страшного, сынок, у нас иногда двухметровые богатыри в обморок бухаются, а ты вон какой…»

– Когда ты упал, мы все к тебе бросились, – продолжал Марик. – Сгрудились вокруг. Мой стул стоял рядом с твоим, на нем висел пиджак, и в принципе сунуть туда записку мог каждый. Это секундное дело, а наше внимание было приковано к тебе…

Самик не дал ему договорить, перебил вопросом:

– Ты почему в полицию не заявил?

– Хотел сначала с тобой поговорить…

– Надо было сразу туда ехать. И не цапать бумажку. Вдруг на ней отпечатки были?

– Да брось. Кто сейчас их оставляет?

– Ладно, давай выпьем кофе и поедем.

Он начал заправлять кофемашину. Но Марику уже не терпелось.

– Поехали, брат? Кофе подождет.

– Нет уж. Без завтрака я еще как-то могу прожить, но без кофе…

– Ладно, только давай быстрее.

– И так тороплюсь.

Марик обреченно вздохнул. Даже если Самик и сможет быстро приготовить кофе, то выпить-то его, горячий, за секунды не получится. Еще брату одеться надо, в вечном домашнем бардаке (Галя сводила на нет все усилия домработницы, мгновенно превращая в хаос наведенный той порядок) найти нужные вещи, в том числе телефон. Супруга Самика лазила в него, просматривала звонки, смс-сообщения и бросала где вздумается. Марик сколько раз говорил брату: «Запароль телефон, чтоб не совалась», но тот только отмахивался. «Будет еще хуже, – пояснял он. – Она либо его разобьет, когда устроит истерику по поводу того, что у меня есть любовница, либо выкрадет, отнесет в какую-нибудь мастерскую, чтобы его раскодировали, и они собьют все заводские настройки. Так что пусть лазает. Все равно мне скрывать нечего…»

– Телефон, – сказал Самик, сняв наконец с подставки кофемашины чашку с готовым напитком.

– Что телефон?

– Звонит. Не слышишь, что ли?

Но Марик уже услышал. Он убавил громкость, и теперь звонок не трещал, а чуть попискивал. Вытащив его из кармана, Марк глянул на экран.

– Какой-то незнакомый номер, – сообщил он.