Тем временем наступил вечер, а начальство все еще не появлялось, чтобы допросить (или арестовать) капитана. Он приподнялся на больничной кровати. После наркоза и лекарств он чувствовал себя, как в тумане. Ранение в ногу было не опасно, а вот со вторым ранением все обстояло намного хуже. После четырехчасовой операции по извлечению пули из спины хирург признался капитану, что попади она на пять миллиметров ближе к позвоночнику — и Кроссвайта бы парализовало.

Кроссвайт оглядел Гила и Стилларда, пришедших навестить его и других раненых.

— Знаете что? — сказал он. — Я собираюсь представить к кресту «За выдающиеся заслуги»[75]нашего санитара. Пусть ему дадут крест «За боевые заслуги». Он спас Блейну жизнь. Если бы наши медики в Сомали оперировали во время боев так же, то Джейми Смит, наверное, остался бы жив после той кровавой битвы.

Речь шла о рейнджере-капрале, который умер от кровопотери 3 октября 1993 года при поимке Мухаммеда Айдида, в тот день, когда произошло печально известное «Падение Черного ястреба» в Могадишо. Смита ранили в верхнюю часть бедра, и ни жгутом, ни надавливанием на саму рану — ничем нельзя было остановить вытекавшую из бедренной артерии кровь.

Гил закатил глаза.

— Ну, это какое-то богохульство.

— Да ну вас.

Стиллард выждал, пока медсестра измерит Кроссвайту давление и температуру. Когда она ушла, он обратился к капитану.

— Дурачина, нам бы в тюрьму не загреметь после провалившейся операции. А ты хочешь рекомендовать к награде санитара?

Кроссвайт подмигнул Гилу.

— Может, напомнишь своему напарнику, что он обращается сейчас к старшему по званию?

— Уверен, он это прекрасно понимает, — мрачно ответил Гил. Его раненая ягодица сильно болела.

— А что сказал капитан Меткалф о нашем пленном талибе? — внезапно поинтересовался Кроссвайт. — Он даже не заглянул меня проведать.

Стиллард поморщился и подал знак Гилу, чтобы тот закрыл дверь.

— Капитан Меткалф ничего не знает об операции — таков был уговор. Мы, мы несем за все ответственность… и мы облажались.

Кроссвайт сел прямо на кровати, и многочисленные трубки, протянутые между его венами и металлической стойкой, натянулись, угрожая опрокинуть капельницу.

— Эй, старшина… мы не облажались. Ее там просто не было!

Гил подвинулся вперед к Кроссвайту и опустил руку на его ногу.

— Дэн, он не это имел в виду. Успокойся.

— Это все из-за морфина, — пробормотал Стиллард, скрестив на груди руки. — Послушай, Дэн, ты прав. Я оговорился. Это не мы промахнулись, это цель сместилась. Такие вот дела. Радует, что все ребята остались живы, и ты привез с собой этого сукиного сына. По крайней мере, есть небольшой шанс избежать тюрьмы.

Внезапно открылась дверь, и в палату прошел генерал Уильям Дж. Кутюр в отутюженной форме с черными звездами на погонах. Рядом с ним был капитан Меткалф и адъютант генерала — высокий, суровый мужчина с нашивками рейнджера и с пистолетами «Глок»[76]под каждой рукой.

Гил и Стиллард быстро вскочили по стойке «смирно». Гил слышал пару небылиц про схожесть Кутюра с генералом Паттоном, но, завидя его адъютанта с пистолетами, Гил подумал, что небылицы вполне могут оказаться правдой.

Не обращая внимания на раненого Кроссвайта, генерал Кутюр остановил свой взгляд на Гиле и Стилларде. Ростом он был больше ста семидесяти сантиметров. Его волосы были зачесаны назад. Взгляд серых глаз — суров и пронзителен, на левой щеке уродливый шрам. Все, кто с ним работал, знали, что шрам генерал (тогда еще генерал-майор) получил, когда его «хамви» в самом начале второй иракской кампании попал под обстрел из «РПГ».

— Шеннон, — обратился генерал к Гилу задумчиво. — Помнится, где-то я уже слышал это имя. Был недавно в Иране?

Гил все еще стоял, вытянув руки по швам.

— Примите мои извинения, сэр, но пока что я не имею права подтверждать или опровергать такие сведения.

Генерал Кутюр хмыкнул и обратился к Стилларду:

— Главстаршина, а вы-то как попали во всю эту кутерьму?

— Я ее и заварил. Вся ответственность лежит на мне.

Кроссвайт приподнялся на кровати.

— Сэр, при всем моем уважении к старшине я заявляю, что он врет. Провести операцию — моя идея. Я приказал старшине и его людям помочь мне в операции…

— Сэр, я боюсь, что капитан Кроссвайт пока сам не знает, что говорит… из-за морфина, — оборвал его Стиллард.

— Да что ты несешь! Я в сознании! — воскликнул Кроссвайт.

Взгляд генерала потеплел.

— По-вашему, мне следует верить вам обоим, когда два упрямца заявляют, что участвовали в операции «Ограбление банка», и ради спасения друг друга бросают мечи на землю?

— Да, сэр! — в унисон воскликнули оба.

— Ну и отлично, — сухо сказал генерал. — Это облегчает мою работу. — Он повернулся к капитану Меткалфу. — Капитан, кажется, у нас теперь новые начальники армии и флота, которых надо представить президенту. По-моему, надо осветить это в СМИ, а вы как думаете?

Меткалф быстро переглянулся со Стиллардом. Оба вместе служили не первый день.

— Да, сэр. Следует сообщить прессе.

— Тогда хорошо, — согласился Кутюр. — Так держать, джентльмены. — Он остановился перед выходом и встретился глазами с Гилом.

— Хорошо сработано, главстаршина.

— Спасибо, сэр, — пробормотал Гил, опустив глаза.

Адъютант открыл, а после закрыл за всеми дверь. Трое бойцов сидели в тишине, пока Кроссвайт не вздохнул.

— А ну их, — сказал он, приглаживая простыни рукой. — Ну, после таких событий я точно рекомендую санитара к награде.

Гил прислонился головой к стене, чтобы немного расслабиться.

— Предлагаю идею получше. Почему бы тебе не сделать нашему медику приятное — и не оставить его в покое?

Белый дом

Президент Соединенных Штатов, глядевший через стол в Овальном кабинете на директора ЦРУ Шройера, казался ничуть не заинтересованным.