– Непонятно только, почему он Юлю не тронул? Испугался, зная, чья она дочь?

– Пусть это останется между нами, девочками, – перебила я Кирю и кокетливо повела плечом.

– Ага, девочка! – хихикнул Мельников. – Ну, я не в том смысле, – он опять глупо хихикнул и тут же получил от меня дружеский подзатыльник. – Попрошу без рукоприкладства и физического насилия.

– А про Родионова как догадалась? – спросил Киря, прерывая нашу дурашливую потасовку. – Тоже, типа, случайно?

– Ну что ты к словам придираешься, – возмутилась я, – естественно, случайностей в нашем деле не бывает.

– У Родионова была собака, – начала я.

– Он ее любил, – хохотнул Мельников.

– По-моему, тебе, Андрей, срочно жениться надо, – сказала я и повернулась к Кире: – У него все к одной теме сводится.

– Жанна уже дала показания против мужа, – сообщил Мельников, перестав дурачиться, – она после вашего собрания в «Ресурсе» побежала домой, убедилась, что собачьей отравы на месте нет, и – прямиком к нам в управление. Потом и Рамова со Стрельниковой прибыли. Группа сразу выехала и задержала Алексея Родионова в его собственной квартире. Сопротивления он не оказал и уже начал давать показания, причем закладывает всех подельщиков.

– Не знала! – Меня очень удивила информация о жене Родионова. – Она так его защищала.

– Все равно не понимаю, почему ты его сдала нам, – не отставал Мельников. – Карьеру ты ему и так сломала. С такой репутацией ни в одну приличную, да и неприличную фирму его уже не возьмут на работу, – он хитро посмотрел на меня, – в семье тоже явно начались бы проблемы, Жанна на декабристку не похожа. Ты его и так уже раздавила, как таракана. Колись!

– Что ты пристал к девушке! – вмешался Киря. – Она сама нам все расскажет, не вытерпит. Лучше бы на танец пригласил.

– Отстаньте! – Я оттолкнула протянутую руку Мельникова. – Танцевать я не хочу. Хочу напиться!

– На тебя, Танюх, это не похоже! – Киря переглянулся с Мельниковым и подвинул свой стул ближе к моему.

– Они прикончить меня хотели, – выдавила я из себя, – вывезли на территорию бывшего химкомбината и бросили в коллектор. Наверное, думали, что переломаются все мои кости, и я не смогу вылезти из этого колодца. Да еще и руки заковали в наручники, – добавила я и покосилась на своих спутников.

– Так это же покушение! И ты молчишь?

– Как же ты выбралась?

– Как видите, выбралась, – со злостью ответила я, – и хочу, чтобы человек, который к этому имеет непосредственное отношение, сел за преднамеренное убийство. – И уточнила: – За убийство Рамова.

– А если доказательную базу не соберем? – Мельников повернулся к Кирьянову: – Как думаешь?

– Думаю, что надо постараться собрать и посадить мерзавца надолго, а Таню не впутывать. Слишком высокая волна поднялась, – Кирьянов понизил голос, – нам бы с ней суметь справиться. Кстати, та фотография, на которой они втроем – Родионов и Егор с отцом – возле их ресторана, уже прошла экспертизу на подлинность и будет приобщена к делу.

– Слушай, Таня, а я так и не понял, откуда пропавшие деньги взялись? – не унимался дотошный Мельников. – Вроде их украли. Даже дело было возбуждено.

Я кивнула официанту, он мгновенно отреагировал и чинно обошел стол, наполняя наши бокалы.

– Потом нашлись, – ответила я, – в шкафу, в коробке из-под обуви. Ольга Васильевна, офис-менеджер, обнаружила.

Я не стала объяснять друзьям, что на самом деле произошло с деньгами. Как не стала я тогда, в офисе, упираться и доказывать Ольге Васильевне, что ее рассказ о том, что она просто переложила деньги в надежное место, чтобы, когда все утрясется, раздать зарплату сотрудникам, представляется мне детским лепетом.

Что она мне еще сказала? Что все собиралась рассказать о деньгах, но то мне было некогда, то она забывала.

Что еще она мне сказала? Что никогда в жизни не брала чужого.

Почему-то я ей не поверила, и она понимала это. Я предложила ей выбор: она или мне рассказывает правду, или Марии Рамовой. А там пусть Мария поступает как сочтет нужным.

Я подняла бокал:

– Послушайте теперь мой тост! – Я сделала многозначительную паузу. – Сосредоточились? Деньги то начинают кончаться, то кончают начинаться! Так выпьем же за то, чтобы деньги начали начинаться!

– Эк завернула! Помедленнее, пожалуйста? Я записуаю, – Мельников скорчил пьяную физиономию и удачно изобразил Шурика из любимой комедии.

Завибрировал мой телефон. Рамова.

– Татьяна, удобно говорить? Добрый вечер, – услышала я голос Марии. – Скажите, что делать? Ольга мне все рассказала, – короткая пауза, – она призналась, что действительно хотела присвоить деньги фирмы. Она их не уносила домой только потому, что не была уверена, что во время вашего расследования о них никто не вспомнит. Ольга думала, что сможет ими воспользоваться, только когда все о них окончательно забудут.

Я слушала Марию и пыталась разобраться в себе: жалко мне Ольгу или нет?

– Вам решать. Можете писать заявление в полицию, можете не писать, – посоветовала я, – если будет чистосердечное признание и суд учтет смягчающие обстоятельства, то срок будет условный.

– Да при чем тут полиция! – Мария даже повысила голос. – Я не об этом. Я не смогу теперь работать с этим человеком.

– Тогда увольняйте. Поживиться за ваш счет ей не удалось, еще и останется без хорошо оплачиваемой работы. Будет наука!

– У нее же дети!

– Мария, я вам ничего не буду советовать. Принимайте решение сами или соберите весь коллектив и подумайте вместе, – предложила я.

– Спасибо. Я никак не приспособлюсь к жизни без Сергея. Раньше ведь он все решал. Мне без него так трудно, – голос в трубке дрогнул, – спасибо. До свидания. – Я услышала гудки.

Я не успела убрать мобильный, как он опять завибрировал и громко затрубил. Это Ленка.

– Таня, где тебя носит? – возмущенно заявила подруга вместо того, чтобы поздороваться, как все приличные люди.

– Сижу в «Императоре», интеллигентно отдыхаю, – ответила я. – А что? Что-то случилось?

– Нет! Я просто так. Пока, – и отключилась.

Я пожала плечами.

Стол продолжал ломиться от еды, при этом мои спутники продолжали уплетать красивое и вкусное содержимое тарелок, не сбавляя темпа.

– Ну, братцы, вы даете! – изумилась я. – Ладно, Андрей, вечно голодающий холостяк, но ты же, Киря, человек семейный, или тебя дома не кормят?

– Угомонись и ешь, – пробурчал Мельников и подвинул к себе тарелку с горячим салатом.

– Или не ешь, – вставил реплику Киря, – если не хочешь, а нам не мешай. Напиться хотела? Пей! Вот еще один тост. – Он потянулся к наполненному фужеру. – Давайте выпьем за то, что, несмотря ни на что, пьем во что бы то ни стало!