«А ты когда-нибудь и правда смотрела?» – поинтересовалась Сара.

«Да ни за что, – призналась Донна. – Она же в бешенство придет от этого».

«Мы с дочерью договорились так, – сказала Ким. – Мы можем в любое время заглянуть в ее смартфон, мы не разрешаем ей делать сексапильные селфи, и ей запрещено пользоваться смартфоном, когда она ложится спать; на ночь он заряжается на кухне. Но мы никогда не злоупотребляли нашим договором и не читали, что там, в ее смартфоне».

«Когда наша дочь делает что-то не то, мы больше не можем в наказание оставлять ее дома взаперти. Потому что она и так никуда не ходит, – рассказала Жанин. – Она сидит на диване перед телевизором с ноутбуком и мобильным телефоном. Если нам нужно наказать ее, то достаточно просто ограничить время пребывания перед экраном, и это сразу на нее подействует».

«Меня беспокоит, что дочери постоянно нужно получать удовольствие здесь и сейчас, – сказала Анна. – Когда мне нужно было принять какое-то решение, я всегда обсуждала это с друзьями, и мне требовалось какое-то время все обдумать спокойно. А вот она решает все “одним кликом”. Моя дочь – экстраверт. Она приглашает к себе подруг по воскресеньям, но они только и делают, что отправляют текстовые сообщения друзьям или записывают ролики о том, как делать макияж, и выкладывают их на YouTube. Это они креативом занимаются… Да?»

«Я была гораздо более общительной, чем моя дочь, – рассказывала Консуэла. – Я очень ждала выходных и постоянно устраивала вечеринки. Я всегда мечтала, что мой дом станет местом общения для Алисии и ее подружек; у меня холодильник всегда был забит газированными напитками и закусками, потому что я – “крутая мама”. Но этого-то и не случилось. Я все уговаривала Алисию встретиться с друзьями, но она даже по телефону болтать не любит, а что уж там говорить о вечеринках или о том, чтобы людей к себе домой приглашать».

Время шло, и мы переключились на обсуждение секса и свиданий. Никому из мам не удалось успешно пообщаться с дочерями на эти темы.

«Я попыталась поговорить о сексе и ценностях, связанных с интимными отношениями, но дочь просто выскакивает из комнаты, – со смехом рассказала Сьюзан. – Совершенно очевидно, что она не хочет говорить на эту тему».

Все мамы согласились, что хотя их дочери наряжаются в откровенные наряды и могут разглядывать изображения сексуального содержания, им не нравятся разговоры на тему секса или свиданий.

«Мне дочь сказала, что на свидания больше не ходят, – с содроганием призналась Ким. – Подростки или пишут друг другу сообщения, или сразу оказываются в постели. Промежуточных вариантов нет».

«А что она об этом думает?» – поинтересовалась Анна.

Ким уныло ответила: «Не захотела отвечать». Все матери засмеялись.

Консуэла рассказала, что когда Алисии было тринадцать лет, у нее начались месячные и не прекращались целый год. У нее изменилась фигура, и вдруг в седьмом классе она превратилась в Мэрилин Монро. Мальчишки постоянно ошивались возле нее, а телефон разрывался от сообщений. Наконец Консуэла пригрозила, что выбросит ее мобильник в окно.

Тем не менее когда Алисии исполнилось шестнадцать, она призналась Консуэле, что еще ни разу не целовалась. Консуэла вздохнула и так это объяснила: «Это, наверное, из-за того, что современные подростки живут в виртуальном мире».

«Моя дочь учится в старших классах, – сказала Донна. – И похоже, только пятая часть ее одноклассниц ходит на свидания».

Мы стали обсуждать депрессию и беспокойство, которые переживают наши дочери. Матери в основном говорили, что девочек волнуют учеба и финансовые вопросы. Но некоторые из них согласились, что их дочери переживают, впадают в депрессию или причиняют себе увечья.

«На представителей моего поколения не обрушивалась двадцать четыре часа в сутки волна информации о глобальных кризисах, об атаках террористов и экологических угрозах, – сказала Ким. – Моя дочь и ее друзья слышат о каких-то травмирующих событиях каждый день. Они боятся стрельбы в школах. Жизнь у них гораздо сложнее той, что была у нас раньше».

«Наши родители знали, что если мы поступили в колледж, то работой будем обеспечены, – продолжала Ким. – Моя дочь считает, что ей нужно все сделать правильно: окончить хороший колледж, не накопив слишком больших долгов за обучение, и найти такую работу, которая сможет ее прокормить. Когда я училась в колледже, то считала, что это время, когда я могу понять, какие у меня есть возможности, и познать саму себя. А моя дочь воспринимает учебу как средство обеспечить себе финансовое благополучие».

Некоторые матери согласно закивали в ответ.

«У моей старшей дочери был беспокойный период в жизни, – сказала Жанин. – Это началось, когда она решила пробиться в три процента лучших учеников в классе. Она хотела учиться в частном колледже, и ей нужна была стипендия. Она выбрала один из предметов для поступления в колледж, за который не насчитывали баллы, и потому набрала меньше баллов, чем другие ученики. От этого она так разволновалась, что у нее началась бессонница».

«Мы с мужем боимся, как бы у нашей дочери не появились мысли о самоубийстве, потому что она общается с отличницами, живущими по принципу “этого мне недостаточно”, – сказала Донна. – Они с друзьями допоздна засиживаются за уроками и не умеют отдыхать. Одна знакомая девочка покончила с собой, потому что не смогла поступить в тот колледж, куда хотела. Эта история меня сна по ночам лишает».

«Похоже, что многие из моих учеников страдают от депрессии двоечников, – рассказывала Эми. – Им, похоже, все равно, что с ними происходит, они не общаются ни с учителями, ни со сверстниками. Думаю, всем им пойдет на пользу открытый курс дополнительного образования или работа волонтерами на кухне для бездомных. У них такой ограниченный взгляд на мир».

Эми сменила тему и заговорила о размывании границ межу разными полами.

«Думаю, у нынешних подростков есть шансы жить более благополучно и найти больше понимания у окружающих в том, что касается сексуальности и ЛГБТ-сообщества, – сказала она. – Я сталкиваюсь с большей открытостью в отношении разного рода сексуальных предпочтений или ориентации, а также разных представлений о том, что должно быть свойственно представителям того или иного пола. У большинства моих учеников есть друзья-геи».

«Слово “пансексуальный” я впервые услышала от моей племянницы, – сказала Анна. – Мне пришлось загуглить это слово».

Мамы из нашей фокус-группы стали рассуждать о том, что такое гибкие гендерные представления. Ким считала, что подростки стремились в этом вопросе к максимальной свободе. Донна считала, что девочки оказывают друг на друга влияние и что в определенных кругах общества быть геем или транссексуалом – это круто. Эми заметила, что представители ЛГБТ среди одноклассников дочери все еще считаются изгоями. Многие матери были признательны за то, что теперь наша культура становится все более понимающей и терпимой.

Покраснев, Жанин рассказала: «Мы с дочерью пошли смотреть кинофильм “Зови меня твоим именем”, где были довольно реалистичные сцены взаимоотношений между геями. И вот мы смотрели это, мама и дочь, сидя рядом. Для предыдущих поколений это было бы немыслимо. Моя мама просто в обморок бы упала; она до сих пор произносит слово “гомосексуальный” вполголоса!»