Молоденькая медсестра, острой мордашкой чем-то неуловимо похожая на колли, не обращая внимания, звонко процокала каблучками по коридору. Очередь проводила ее осуждающим взглядом.

Был бы я нормальным больным, самое время начинать возмущаться: в самом деле, сколько можно! Получить медкарту в регистратуре – целый подвиг. Пока регистратор – неторопливая старушка-божий одуванчик – отыщет хотя бы одну, уже полдня пройдет. А приставленная к ней помощница то и дело бегает курить и крутить задом в рентгеновский кабинет. Очередь, конечно, знает всё. Удивительно, с какой скоростью распространяется бесполезная информация! Кто, когда и зачем сказал вот этой спортивного вида молодой мамаше с низким грудным голосом, что в рентгене устанавливают новый аппарат для флюорографии, что понаехало аж пятеро молодых мастеров наладчиков, а коллектив в поликлинике сплошь женский, даже хирург и гинеколог, так что сами понимаете…

Только я не простой пациент.

Впрочем, пусть хоть весь персонал соберется вокруг флюорографистов, пусть пьют там чай с тортом и домашней выпечкой – предметом негласного соревнования тех медичек, которые могут похвастать и черными чулочками, и высокими каблуками, и максимально короткими полами форменного белого халата, только не перед кем. А тут выпал шансик.

– Как вы сказали ваша фамилия… – дребезжит старческий голос из-за перегородки.

Солидный дядя с багровой шеей вымученно вытирает платком потные волосенки (честнее сказать – лысину), сипит:

– Короткопалов.

Старушка снова подслеповато щурится на монитор, неумело тыкает сухоньким пальчиком в клавиши.

Мне-то всё равно, даже скорее на руку, а людей жалко. Жара страшная, врагу не пожелаешь париться в очередях. Конечно, так проще работать, всего три-четыре ключевых объекта: окошечко регистратуры, набитые взвинченными от духоты и бесполезного ожидания людьми гулкие холлы перед кабинетами участковых врачей, ряды одинаковых стульев у кардиологии, заполненных такими же одинаковыми, похожими как родные сестры, старушками. И разговоры у них одинаковые:

– А я вот вчера проснулась, пошла в булошную и на обратном пути у меня в пояснице ка-ак вступило-о…

– Что вы говорите!

– Да-а. Вот к Татьяне Аркадьевне за рецептом пришла. Но сосед мой всё новую какую-то мазь рекомендовал, говорит…

Просто сегодня моя смена. До семи. Потом проверюсь на резерв – и спать, провалиться в сон и ни о чем не думать. Ведь завтра мой выходной, а всё те же холлы, кабинеты и стулья будет обхаживать Рик. А послезавтра – снова я… Потом опять Рик… Я… Рик… Работа такая, и ни он, ни я не можем отказаться, плюнуть, разорвать контракт. И дело не в пресловутой совести. Любой из наших вам скажет: куда же я уйду? А люди? Нет, наше место здесь. Пока не иссякнет резерв и не снимут с Проекта. Тогда уж всё: солнце, море, теплый прибрежный песок и пожизненная пенсия от государства. Санаторий, или как его чаще называют у нас – Отстойник для хилеров.

Странное слово – хилер, да? Когда-то в среде нашей вечно мятущейся интеллигенции модно было блеснуть эрудицией: есть, мол, такие филиппинские врачи, так они делают операции без скальпеля и разрезов, а аппендицит так вообще – мизинцем выковыривают. Сейчас смешно слушать, конечно, а тогда многие верили. Некоторые всерьез, даже других пытались обратить в свою веру с пеной у рта. Другие отвечали уклончиво: ну да, да, слышали, конечно, филиппинские хилеры то, филиппинские хилеры се, но нам все-таки кажется, что они шарлатаны.

Но в глубине души верили и они.

А слово запомнилось.

Поэтому когда пустили Проект, название привязалось само – хилеры. Как-то приросло. Поначалу много вариантов было, помню, знахарями называли, волхвами, лечарями и даже ведунами. Потом перестали.

Насчет конкретной физиологии всего этого дела вы лучше с научниками переговорите. Они такими терминами завалят, что в глазах темно станет! Паранормальная гипербиоэнергетическая активность, сверхчувственное проецирование генной нормалистики, замещение иммунологической составляющей реципиента…

Да суть-то, если честно, не в названиях.

Факт остается: мы лечим. Ничего не делаем – не заряжаем воду, не водим руками и не вещаем угрожающим голосом с телеэкрана. Просто стоим рядом и лечим. Всех. Радиус действия разнится, у меня вот, например, семь метров, у Рика – пять. В Питере, говорят, есть девчонка, из новеньких, так она вроде аж на пятнадцать работает.

– Девушка!!! – возмущенно пытается осадить возвращающуюся курильщицу кто-то из хвоста очереди. – Мы уже сорок минут здесь стоим!!

Голос мужской, но бесцветный. Хлюпик. Наверное, какой-нибудь младший менеджер, да и дома точно сидит у своей половины под каблуком …Сейчас, она его…

– Кто же виноват, что вам всем после пяти приспичило! Мы не можем разорваться, врачи – тоже люди! Утром бы приходили – народу почти нет!

– Утром я на работе!

– Я тоже! И не мешайте мне ее делать!

Протиснулась за перегородку, демонстративно клацнула задвижкой. Впрочем, чего я на нее взъелся? Тоже, небось, жизнь не сахар. Переться после работы через всю Москву в душной подземке, полчаса ждать автобуса, а потом еще час трястись в нем, полном полупьяных приставучих хамов. Зато дома она наверняка преображается. Любит какого-нибудь беспородного лопоухого щенка, всегда помогает подругам, если что. Да еще весь подъезд ходит к ней померить давление, укольчик сделать – что я не знаю, как это бывает… И судачат старушки на скамеечке у подъезда:

– А наша-то Танечка – человек добрый, душевный… Вчера делала мне укол, так я даже и не почувствовала, не то, что этот коновал из районной!

Интересно, что бы они про нас сказали?

Мы, конечно, не делаем из диабетиков и гипертоников тотальных здоровяков, больше всего похожих на космонавтов перед последним медосмотром. Не умеем потому что. Да и не надо это, а то бы обязательно нашелся какой-нибудь умник, заглянул в статистику, сложил два и два, умножил на гонорар и… Не успеешь глазом моргнуть – разворот в «Мегаполис-Экспрессе», заголовок аршинными буквищами: «Эпидемия выздоровлений! Врачи не верят фактам», снизу меленько: «Наш спецкорр в зоне абсолютного здоровья».

Такая реклама нам не нужна. Проект еще только-только вышел из пеленок, пока всего двадцать шесть хилеров зарегистрировано, а семеро из них уже исчерпали резерв, так что… А если тайна вскроется? На всех нас просто не хватит. Не всесильные же, не боги. А как людям объяснишь?

Вот и дежурим по поликлиникам. Полегонечку подлечиваем кому-то сердце, кому почки, печень, ноги, спину… Сегодня в Братеево, завтра на Дмитровке, через неделю вообще где-нибудь в Капотне.

Почему в поликлинике, спросите? Так это легко. Более подходящее место для нашей работы даже и искать бесполезно! Всё так идеально складывается. Никаких тайн, никаких аномальных явлений. А если и случилось чудесное выздоровление, есть на что списать. Смотрите. Походил пациент в поликлинику, поторчал в очередях, вырвал с боем карту, пробился к врачу, выскреб зубами рецепт – и, пожалуйста! Лучше чувствовать себя стал, боли прошли, не кашляет. За счет чего, спрашивается? Правильно, помогло лечение, процедуры, хорошие лекарства, наконец, купленные за бешеные деньги.